Потом нас угостили чаем, Ладен-Ла любезно говорил о себе. Он глава здешних буддистов, распространяет Учение, строит монастыри. Тем и окончилось. Затем состоялась стрельба из лука, за которую Ладен-Ла назначил приз, серебряную чашу, но мы не остались.
01.09.28
Беседы с Е.И. Рерих, ее воспоминания о первых признаках открытия центров в Лондоне; священные боли
[174] как следствие открытия чакр. — О делах в Нью-Йорке и взаимоотношениях между сотрудниками
Сегодня утром Н.К. делился мыслями о Городе Знания, как искать для него ученых, продиктовал мне также аннотацию для Дневника, когда он выйдет.
Затем я пошла к Е.И. переводить. Она немного лучше себя чувствует, хотя и страдает. Рассказала, что огни
[175] начались у нее еще в Лондоне в 1919 или 1920 году. Что вечером она видела, ложась в постель, определенной формы, в виде конуса, пламя. Вначале она и семья думали, что у нее в памяти сохраняется отражение пламени камина. Но так как это повторялось каждый день, то она поняла, что это что-то другое. Затем у нее начались изумительные видения, материализации, видения ликов, Учителя в профиль. Сильные приступы огней были у нее в Н[ью]-Й[орке]: горение внутри, пламя в голове и груди, ноющие боли в руках, ногах. В Нью-Мексико был один ужасный приступ, когда она подумала, что у нее перитонит, так как появилась опухоль в области живота и [начались] невероятные боли. Часто [были] сильные боли в животе. Главное же, что вспухал живот, появлялись сильная головная боль и тошнота. Но это так же внезапно и проходило. Те же явления были в пути и теперь. В пути особенно сильно это отразилось на горле, когда было такое горение и воспаление, что все подумали, что это простуда. Но Е.И. потом поняла, что это явления Агни-Йоги. Особенно сильное воздействие было в Нью-Мексико и на Монхигане, когда у Е.И. так сильно распухли локти.
Организм Е.И. подготавливался с детства для Агни-Йоги.
Когда Е.И. было тридцать пять лет, она тоже испытывала сильнейшие боли в животе, думая, что это из-за регулов и что это внутренняя женская болезнь. Но все врачи, к которым она обращалась, говорили, что это на нервной почве. Потом все неожиданно прошло. Страдания Е.И. испытывает все время.
Сегодня ночью [во сне] она видела, как на ее столик вскочила кошка, которая сердито уставилась на нее. Но сейчас же появился Лик Учителя в очках с сеточкой.
Много говорила Е.И. о делах в Н[ью]-Й[орке]. Рассказала мне, как Франсис ей призналась, что одно время ей было так трудно, что она даже хотела уйти. Е.И. сказала, что, если Франсис уйдет, дела развалятся. Не забыть этого и передать нашим.
Е.И. также говорила, что ее очень огорчили в этом году С[офья] Ш[афран] и Д., которые стояли перед Франсис в конце, ибо она из-за ее легкомыслия была поставлена Учителем последней. Первой стояла Порума. Е.И. просит всех быть терпимыми, ибо нет людей [без недостатков], нет совершенства. Пусть Франсис работает с инициативой, не ожидая проверки [со стороны] других, ибо наша вина, что мы это делали. Но она была слишком загружена работой. Пусть она не говорит с учениками и не имеет касательства к фондам Школы. Этот год ей вновь даются возможности и вместе с тем испытание. Е.И. говорит, что когда-то Модра была ей тяжела, но теперь она легче себя чувствует с ней. И мне Е.И. сказала: она довольна своим стражем, но я должна быть более терпимой. Так я и буду стараться делать, ибо она и Н.К. правы. Е.И. также говорила, что С[офья] Ш[афран] должна перестать раздражаться и начать культивировать терпимость, ибо иначе ее видения будут извращены и она не сможет правильно их толковать.
Я счастлива, что поговорила с ней и многое ей рассказала о положении дел, отношении Луиса, Франсис и других. В общем, чувствую, что на нас [лежит] вина за неумение находить и удерживать друзей и за то, что «шесть человек тащат один стул». Мы должны перемениться.
Вечером пришла неприятная телеграмма от Яруи, пишет об изобретателе, что достал ему визу, оплатил проезд туда и обратно, одел его и поддерживает его семью и предложил условия, выгодные для Америки. Чего же еще в Америке хотят? Все здесь очень недовольны, и Е.И. говорит, что нужно потребовать высылки денег обратно и что он не должен сюда приезжать. То же самое говорит Н.К. Недаром они говорят, что М.М. сказал, что больше не надо приглашать русских, за исключением Беатрисы. Но Говорит, [что] Н.К. ей [следует] лишь советовать, что надо сделать, но не брать ее сразу в дела. Пусть сначала выявит себя.
«Звезда М.М. — Уранус».
02.09.28
О духовном опыте Е.И. Рерих и ее прошлых воплощениях. — Воспоминания Е.И. Рерих о ее жизни в России; знакомство с Н.К. Рерихом; противодействие ее родни вступлению в брак с ним; родители Е.И. Рерих]
С утра писала с Н.К. письмо к нашим, затем подала Н.К. идею для второй книги, чтобы издал ее Century или Стоке. Н.К. одобрил эту мысль, дал титул книги Shambhala the Resplendent [ «Шамбала Сияющая»] и ряд статей для нее.
Затем я высказала идею о том, чтобы вся теперешняя выставка картин, которую Н.К. посылает в Н[ью-]Й[орк] на временную экспозицию, а также те, которые он пришлет позже, были бы проданы в пользу Города Знания Н.К., то есть им лично, и чтобы все знали, что он все деньги с продажи этой временной экспозиции дает на научную станцию
[176]. Идея очень понравилась Н.К. и Е.И. и была вечером одобрена Учителем.
Затем пошли с Модрой к Е.И. переводить, и Е.И. почти все утро беседовала с нами. Сначала она нам рассказывала свои видения. Она с Учителем [была] в лодочке, она у мотора, а Учитель и еще один Мастер — у руля. [Они плыли] под айсбергом. (У руля были два провода, соединяющих лодочку с Белым Братством.) Причем она видела чудесное сияние лучей солнца через весь айсберг, они то опускались, то подымались. Затем она уже одна, по указу Учителя, в лодочке опустилась на дно Индийского океана, оставила свою лодочку в узком проходе, пошла между почти совершенно изъеденными холмами и попала в такое место, где была группа вроде бы хорьков или сусликов, окаменевших в самых странных положениях, [как] будто их захватила катастрофа. Глядя на изъеденную поверхность скал, она поняла, в какой опасности находилась планета, ибо все взорвется и взлетит на воздух при малейшем извержении.
Затем — [в видении] она была в комнате, где сидели М.М., Учитель Ракоци и Сестра Пхон По, а мужчина, ассистент, стоял рядом. На столе перед ними лежали металлические пластинки. М.М. взял руки Е.И. и поднял над одной пластинкой, и из руки пошел свет желтых лучей. Е.И., видя руку М.М., быстро нагнулась и поцеловала ее, раздался громкий вскрик ассистента — и она очнулась у себя на кровати. Потом ей М. объяснил, что это делали ее фотографию через руку, ибо в Братстве должны быть фотографии всех членов. И что вскрикнул ассистент, боясь, как бы Е.И. своим быстрым движением не разрушила всей лаборатории. Но ничего не случилось, и портрет вышел прекрасно.
