Сегодня утром гуляли с Н.К. <…> Он сказал, что [нужно] написать Смирнову и Баранову — пусть изучают Учение, расширяют сознание, работают дальше и глубже по их специальностям и что в будущем при научной станции на Гималаях будет работа и по их отделам, и они смогут приложить свой труд.
Надо послать на имя Рупы для них Книги. С Бабенчик[овым] не переписываться. С Каем
[207] — если он напишет, [но] самой не писать. Б.К., если он напишет об «Ур», сказать, чтобы представил полный хозяйственный план, а также санкции правительства], проект, куда и как вывозить асбест и другое, и стоимость вывоза.
Если спросят о деньгах, надо сказать, что американцам] надоело давать деньги на неудачные дела, и если будет прислан конкретный подписанный план с санкцией, тогда увидим. О «Б[елухе]>>, если он спросит, сказать, что пока ее не собираемся трогать, отложим это на будущее. Просить у него официальное письмо на оставленные у него картины «Пантелеймон [целитель]» и «Валькирию» — когда он их вышлет. За эскизы ему ничего не платить, ибо это вещи Е.И. и значатся так по монографии 1916 года. Написать позднее в Общество поощрения худ[ожеств], запрашивая о картинах Н.К., а также о дарах его в Музей — что с ними сделалось?
Нам следует встречаться для собраний раз в две недели и отдельно для каждого Учреждения. Я — докладчик по М[астер]-и[нституту], ибо мне он доверен. Если я предлагаю меру, а другие против, я все же имею заключительный голос и могу решить своим предложением, при этом занеся в протокол оппозицию большинства и мое настояние на данном решении. Пусть я несу ответственность. Так и все, каждый по своей работе. В Школе следить за всем — не сквозит ли из окон и т. п., входить во все интересы учащихся. Учителей искать широко, всеми мерами, всеми путями. Так говорил Н.К.
Затем я пошла к Е.И. У нее переписывала данное ей Учение и пророчества. Потом беседовала с ней. Пока она мне говорит, чтобы я употребила все мысли на Дом и Школу — это самое важное. Даже на время можно оставить изучение госпиталей и школ, как было мне Сказано, а сделать это позже, когда все наладится со Школой и с Домом. Также надо углубиться в Учение — знать его прекрасно, уметь прилагать в жизни, всегда цитировать, прилагая ко всему, выписать все касающееся музыки, искусства и применять его в моей специальности и со всеми и всем в жизни. Это главная работа.
Е.И. очень понравились мои мысли о новых идеях преподавания музыки — делать это новыми путями, вливая новое содержание и дух в музыку, не идя лишь технически, путем одного пианизма, устарелыми приемами. Е.И. согласна, что Шопен и Шуман устарели и их [одних] невозможно изучать и играть, что Шуберт свежее и ближе нам. Баха надо понимать не по мертвой форме, а искать его великий дух и человечно передавать его. Нужно идти новыми [именами] — Скрябин, Дебюсси, Равель, Франк — их изучать. Мало [существует] книг по новым идеям преподавания, надо черпать из Учения — оно даст новые подходы и мысли. Нельзя заключать детей и всех учащихся в клетки, навязывая им уже сложенные узкие формы, но надо дать им весь мир и указать на свободу в нем для духа и созидания. Всегда надо вливать новое содержание — синтез накоплений — в понятные формы. Это очень понравилось Е.И., и она вполне согласилась со мной. Говорила, что мы должны создать оркестр из учеников, который бы разучивал оперы, симфонии, камерную музыку — это так важно.
Вечером мои мысли были одобрены в Беседе. Затем Е.И. мне читала Учение, позволяя копировать кое-что. Сказала, чтобы я не переводила это на английский. <…>
Е.И. говорит, что все Учение, данное нам с самого начала, и есть Агни-Йога — все, не только новая книга. Но людям надо давать его, вначале привлекая [их] радостью, красотой Учения, доставляя свет, внося в жизнь радость. Не тянуть их приходить за Учением, а наоборот, так им его давать, чтобы они мечтали приходить и получать его. Так делала Е.И.
Не следует говорить о гибели планеты никому, ибо руки у многих опустятся. Но надо говорить о болезни планеты, постепенно, начиная с идеи о том, что «Огонь Земли пробиться хочет», т. е. соообщая о состоянии планеты. Нам надо не пребывать в изоляции, а искать людей, беседовать с ними, но не устраивать для них ужины и обеды, а [проводить] близкие беседы.
Е.И. рассказывала мне о многих своих снах и воплощениях. Была женой умного индуса в Ладаке, тогда принадлежавшем Тибету. Порума (Дзонг тогда по имени) была ее дочерью и умерла рано. Е.И. была казнена тогда.
Ядвигой она была феодалкой. «Дездемоной»
[208], как ее называли в Братстве, была тоже при немецком воплощении, когда была племянницей герцога Тирольского (ее врага) и была обезглавлена из-за несправедливого обвинения.
Я была из рода Чингиз-хана — ханша Смарагда в Монголии.
Е.И. рассказала о своем полете [в тонком теле] над пустыней — внизу кактусы разных форм и цветов выглядят как змеи. Е.И. должна найти цветок алоэ. Летит обыкновенно Е.И. прямо, как будто в положении стоя, без малейших движений телом, и лишь когда хочет подняться выше, совершает еле уловимое внутреннее движение телом и сразу поднимается. Когда попадает в магнитные токи, ее наклоняет, и ей трудно держать баланс.
На Венере Е.И. видела лишь рыб и птиц — последних изумительного оперения и красок. Животных там нет. Когда она летела в пространстве, увидела Землю, окруженную серо-желтой аурой; вся планета была как бы окружена грязной серо-желтой, тяжелой атмосферой. Около Докиуда и подобных мест атмосфера, конечно, иная. Но когда она однажды с учениками Братства полетела в то место, где произвели взрыв земных газов для разряжения, ей стало дурно, и она не могла там находиться. А утром встала больной.
Когда у нее пламя в горле и как бы взрыв комка нервов — это всегда признак заболевания. Мастер К.Х. ее всегда лечит, ибо благодаря астралу может быстрее к ней направиться. <…>
Н.К. еще сказал, что [надо] сохранить с Тарух[аном] лучшие отношения. Он будет полезен в будущей «Белухе». Если в газетах или главным образом частно пройдет слух, что Н.К. — советский подданный, надо <…> ответить иронической заметкой, что масса стран считает его своим подданным, как то: Швеция, Норвегия, Финляндия, Германия, Латвия, Франция и так далее. Кроме того, он был похоронен уже два раза. Вот и пусть доказывают о нем!
15.10.28
Деловые вопросы
Сегодня утром я только вышла с Н.К. на прогулку и начала ему передавать мой вчерашний разговор с Яруей, как он подошел. Он опять начал крутить: Амер[ика] вызывала изобретателя и потому ответственна за его приезд, но не они в Риге. Н.К. был очень недоволен, велел ему говорить тише, не кричать во весь голос (это было в лесу на поляне), сказал, что когда он говорит, [то] лучше
бы не крутил, а держался того, что сказал однажды. Также сказал, что после 27 лет никто не юн, а ему уже 30 лет и пора осознавать, что делаешь. [Как сказал Н.К.,] «Вы все это устроили, Амер[ика] вас знает [в качестве инициатора], вы и ответственны». Одним словом, решено, что Амер[ика] заплатит за издержки адвокату, но не за расходы изобретателя на проживание. За это заплатит Рига, то есть Лукин, о чем и послана телеграмма в Амер[ику]. <…>
