— Твоя мать тоже не любила проигрывать! — донеслось до нее из комнаты.
Ужас навевал уже сам вход в подземелье — темный и мрачный прямоугольник в деревянном полу, усеянном голубиным пометом. Этой ямой матери пугали своих непослушных детей, а мужья угрожали своим сварливым женам. Но вряд ли кто-нибудь из них знал, о чем говорит.
Мательда стояла у входа в старую башню и смотрела вниз, в пропасть, которой все так боялись. В башне не было ничего, кроме свернутого каната с узлами, прикрепленного к стене.
— Это та лестница, по которой вы спускаетесь к пленникам?
— Я туда не спускаюсь, — ответил сторож, помедлив с ответом. — По канату туда спускаются узники. А вот выйти оттуда большинству из них не удается.
Мательда внимательно посмотрела на сторожа. Это был крепкий мужчина с широкими скулами. Она ожидала, что увидит какое-нибудь неухоженное чудовище, но и его одежда, и борода были безукоризненными, пусть и выглядел он небогато.
— Почему большинство из них не могут выбраться наружу? — Мательда не могла отвести свой взгляд. Спуск в эту Яму страха вызывал у нее ужас, но одновременно этот черный прямоугольник мистическим образом притягивал ее.
Сторож что-то жевал, его чавканье отражалось эхом от заплесневелых стен башни.
— Большинство пленников умирают там, внизу. От укусов крыс, от голода, или просто убивают друг друга.
— Но разве тюремное наказание не заканчивается через пару недель или месяцев?
Сторож задумчиво кивнул.
— Ну, говорите же! Я дочка дожа, вы должны повиноваться мне.
— Да ладно, девочка! — фыркнул он. — Дочка дожа! Не будь ты ею, я бы тебя давно уже прогнал.
«Или сделал что-то похуже», — подумалось Мательде.
— Говорите, — надавила она, — или я попрошу своего отца уволить вас с этой должности.
Жевательные движения челюстей наконец прекратились, в маленьких глазках появился блеск.
— Пленники слабеют день ото дня. Понимаешь ли ты, дитя? Когда срок наказания истекает, я опускаю канат вниз, чтобы узник мог по нему подняться. Но у большинства на это уже не хватает сил!
От этого кошмара Мательда изменилась в лице.
— И вы не помогаете этим бедным душам?
Он покачал головой.
— Я ведь уже сказал, вниз не спускаюсь. Слишком опасно. Пленники разорвали бы меня и съели.
Она подошла на шаг ближе к яме:
— Сколько людей сейчас там, внизу?
— Двое, — ответил сторож. — Фортунато, старый игрок на лютне, а заодно и карманный вор. Когда-нибудь это должно было с ним случиться. И какой-то молодой крепкий парень. Со странным именем.
Это мог быть только Бьор. Мательда приблизилась к яме еще на пару шагов. Та, казалось, до краев была наполнена тьмой и ужасом.
— Опустите канат вниз, чтобы молодой пленник мог подняться наверх, — сказала она умоляюще.
Сторож горько рассмеялся:
— И чтобы дож приказал бросить в яму меня самого? Ну уж нет! Даже за мешок, набитый золотом! Это так же верно, как то, что меня зовут Орсо.
Услышав такое, Мательда всерьез задумалась, не воспользоваться ли ей самой этим канатом. Однако страж, конечно, не позволит ей сделать это, он просто отберет у нее эту «лестницу». Значит, придется искать иной путь. Даже если она не сможет вызволить Бьора, ей нужно хотя бы поговорить с ним. Ведь его знания в области кораблестроения могли оказаться жизненно важными для всего Риво Альто!
— Тогда спустите меня вниз!
Неужели это действительно были ее слова?
— Ну конечно! Страж башни бросает дочку дожа в яму… За это я получу большущее повышение — отправлюсь прямо на виселицу.
— Я никогда никому ничего не расскажу. И я обещаю вам награду! — Слова из Мательды вырывались сами собой.
Сторож удивленно уставился на нее.
— Какую награду? — робко спросил он.
— Деньги, если хотите. Целый византийский золотой солидус. Целый!
Мательда нервно теребила свои пальцы: неужели она действительно была готова заплатить за то, чтобы спуститься в ад?
— Деньги это хорошо, — наморщил лоб стражник. Его взгляд был прикован к своим сандалиям на ремнях, из них выглядывала солома, которой набивали обувь зимой. — Но какая мне от них польза, если меня арестуют? Этими деньгами я разве что мог бы подкупить палача, чтобы тот обеспечил мне быструю смерть.
Мательда молча ждала. Человек его положения не мог отказаться от золотого солидуса.
— Ведь эти деньги могут пригодиться вашей семье, — принялась она уговаривать сторожа. — Пожалуйста! Мне нужно поговорить с пленником.
— Нет у меня семьи, — резко ответил Орсо.
Мательда вздохнула, ее попытка закончилась провалом. Теперь уж точно сторож ей не поможет.
— Но я хотел бы иметь семью, — произнес он не очень членораздельно, жуя свою бороду.
— Что вы сказали? — Мательда нагнулась к нему.
— Для такого, как я, это непросто. Женщины в этом городе избегают моего общества. Все из-за этой… работы, — пролепетал Орсо.
— А у вас есть на примете подходящая женщина? — спросила Мательда.
— Ее зовут Бегга. Красивая женщина, я бы хотел быть с ней!
Неужели этот неотесанный мужлан вдруг покраснел?
— Но она не хочет, верно?
— Нет. Да. — Орсо оперся плечом о стену башни. — Я не знаю. Так сложно с вами, женщинами. Как только я приближаюсь к ней, она меня тут же отшивает.
Мательда вздохнула. Эту Беггу она, конечно, могла понять, но желание помочь Орсо прочно засело в ней. «Бегга! — решительно заявила про себя Мательда. — Ты выйдешь замуж!»
— Послушайте! — обратилась она к сторожу. — Завтра вечером, когда придет ваша смена, мы встретимся и подумаем, как можно превратить такого человека, как вы, в подходящего любовника.
Орсо поднял голову. Теперь он улыбался с открытой душой и открытым ртом, продемонстрировав при этом больше дыр между зубами, чем самих зубов.
— И ты сделаешь это для старого Орсо? — Он не мог поверить в свою удачу.
Мательда кивнула, стараясь сохранять серьезность:
— Я обещаю, Орсо. В западной части лагуны есть остров в форме чайки. Там стоит склад без крыши. В нем я и буду вас ждать. Но перед этим вы спустите меня в яму.
Волшебство исчезло. Страх заставил Орсо покачать головой.
— Это опасно. Если с тобой там, внизу, что-то случится, ты мне уже ничем не поможешь.
Все, с нее достаточно! Этот сторож был еще упрямее, чем она сама!
— Я помогу вам, а вы поможете мне — только так заключают соглашения! — выкрикнула Мательда. — Сейчас же несите сюда канат! Иначе я расскажу Бегге, что вы считаете ее старой ведьмой.
