Прежде чем Кахина успела ответить, в разговор вмешался Бонус.
— Это невозможно! — запротестовал он. — Я не могу делить свою веру с этим отребьем.
— Если Бог любит тебя, — ответила на это Кахина, — значит, он любит и амазигов. Или ты думаешь, что он предпочтет нам таких, как ты?
— Давайте предоставим религиозные споры церковным служителям, — разнял их Альрик. — Зачем они хотят захватить вас, этот Якуб и наместник? — продолжил он.
— Затем, что халиф лично собирается посетить Александрию, а мы для него — очевидная угроза, поскольку не даем обратить себя в ислам. — На лице Кахины появилась горькая улыбка. — Мы вынуждены скрываться в пещере. Однако здесь мы намного свободнее, чем могли бы быть под мусульманским небом.
Наступила пауза. Кахина не сводила взгляда с одной точки на потолке пещеры. Когда она снова начала говорить, ее медные сережки тихонько зазвенели.
— Возьмите мощи святого Марка с собой, — сказала она. — Но обещайте мне, что вы доставите их в безопасное место. Когда сарацины выследят нас — а однажды это неизбежно случится, — они уничтожат останки нашего святого. Лучше вывезите их отсюда туда, где они будут в сохранности.
Тысяча вопросов вертелась на языке у Альрика. Однако он усмирил свое любопытство и, опустившись на колени перед сундучком, стал руками ощупывать дерево в поисках замка. Но ларец оказался не заперт…
Поначалу Альрик в темноте ничего не увидел. Пока один из амазигов не поднял над его головой факел, в мерцающем свете которого норманн скорее почувствовал, чем увидел то, ради чего ледовые пираты переплыли море.
В поисках костей он запустил руки в ларец. Когда же вытащил их обратно, сквозь пальцы струйкой посыпалась пыль…
Не веря своим глазам, он еще раз погрузил их туда — но только чтобы вытащить еще больше пыли.
— В другой раз я бы тебе за такое святотатство отрубила голову, — сердито сказала Кахина.
Альрик удивленно поднял взгляд на королеву:
— А где же… кости?
— Ты купаешь в них свои потные руки, — прошипела она так, что рука Альрика, словно укушенная змеей, дернулась назад!
Он тщательно стряхнул остатки пыли со своей кожи и поднялся на ноги.
— Именно так должны выглядеть мощи святого Марка? — начал он, но, прежде чем Кахина успела что-то ответить, Альрик уже догадался.
— Святого Марка сожгли, — тихо сказала Кахина. — Это его пепел.
Руки Альрика, коснувшиеся праха святого, начали зудеть.
А Кахина положила свои руки себе на предплечья.
— А чего ты ожидал, норманн? Украшенный драгоценными камнями череп? Золотые сосуды, заполненные высохшей кровью? Пучок волос со вкрапленными изумрудами? Такие вещи не более чем приманка для простаков. Вот это, — указала она на сундучок, — это все, что остается от человека, которого сжигают. Святой он или нет. Тот, кто представляет себе что-то иное, — глупец!
— А как его сожгли? — допытывался Альрик.
— Святой Марк умер смертью мученика в этом забытом богом городе, его труп был погребен учениками, — воскликнул Бонус. — Его никогда не сжигали. Это же против закона Божьего!
Его голос дрожал от злости.
— Именно так гласит легенда, — горько засмеялась Кахина. — Я ее очень хорошо знаю. Убийцы повязали Марку веревку на шею и таскали его по улицам, пока он не испустил дух. А когда враги христиан собрались сжечь его труп, поднялась гроза, начался дождь, который потушил огонь.
— Так где же тогда мощи? — с угрозой наступал Бонус.
— В Александрии не бывает ни грозы, ни дождя, — снисходительно посмотрела на трибуна Венеции королева амазигов. — Если ты заметил, здесь повсюду царит пустыня. Не халиф, а песок и жара правят страной. Если и случается дождь, то его так мало, что дети в шутку начинают считать капли. Дождь, который тушит костер! — сквозь смех произнесла она. — Такого еще не видел ни один египтянин.
— Но ведь сам Бог послал сюда грозу и дождь! — возмутился Бонус. — Если ты действительно считаешь себя христианкой, ты должна это признать.
— Вот это, — она указала на сундучок, который Альрик только что закрыл, — и есть прах святого Марка. Люди становятся перед ним на колени уже несколько столетий. Ты хочешь сказать, что они все были разочарованы?
Альрик зажал сундучок под мышкой.
— Мы возьмем пепел с собой к венетам и позаботимся о том, чтобы он занял достойное место в их гавани. — Он повернулся к Кахине. — Я обещаю тебе это! Клянусь жизнью моих сыновей!
Глухой звук большущего барабана, казалось, раздался у Альрика просто в желудке — и громом наполнил воздух. Тут же, не давая вернуться тишине в эти стены, следующий удар продлил звучание первого. Пещера, казалось, задрожала.
— Это ритм пробуждения Христа, — объяснила Кахина. — Могучие удары его сильного сердца. Христос пробуждается от барабанной дроби, чтобы благословить новую жизнь, зарождающуюся в единении двух людей. Так мы начинаем наши свадьбы.
Когда королева амазигов объяснила ледовым пиратам, что ей придется еще на один день остаться со своим народом, чтобы освятить брак, Бонус заголосил, что вернется в Александрию без нее верхом на верблюде, и даже Ингвар поддержал своего противника. Тогда прозвучал жесткий приказ Альрика всей своей команде: помочь жителям пещеры в подготовке праздника!
Хотя это привело лишь к тому, что Магнус и Ингвар обыскали бочки и котлы в поисках съестного, а Яа научил одного амазига дотрагиваться до кончика носа языком, но, по крайней мере, ссор и споров не наблюдалось.
Альрик был уверен, что участие в празднике должно показаться его людям наградой. А Бонус пусть думает, что хочет: свадьба не задержит ледовых пиратов надолго, но подарит им редкую радость. Возможно, они хоть чем-то смогут отблагодарить жителей пещеры за гостеприимство.
Тон ударов в барабаны повысился, они стали раздаваться все чаще и чаще. Одна женщина стала что-то напевать, другие подхватили, и вскоре вся пещера зазвучала так, как звучит морская раковина, если прижать ее к уху.
Кахину Альрик обнаружил в нише, разрисованной красным: она вместе с другой женщиной сидела на шелковых подушках. Обе, склонившись над деревянной шкатулкой, украшенной тонкой резьбой, тщательно размешивали в ней какую-то черную массу.
Когда Альрик подошел поближе, королева приветствовала его улыбкой.
— Вы первые чужестранцы, побывавшие в нашем убежище за много-много лет. И это большой знак, не иначе как перст Божий, — что вы можете к тому же присутствовать на свадьбе.
— Знак чего? — на всякий случай поинтересовался Альрик.
Кахина кивнула женщине, с которой сидела рядом, та взяла с собой какую-то миску и исчезла, а королева предложила Альрику освободившуюся подушку.
В воздухе повис запах чего-то острого, отдаленно напомиющий запах свежескошенного сена, когда на него после жаркого дня выпадет легкий дождь.
