Мательда подумала, что Бьор насмехается над ней, но когда показала ему место вблизи сарая, где лежали камни любых размеров и форм (их сложили здесь жители лагуны, чтобы служили волнорезом), он нагнулся, зажал под мышками два экземпляра величиной с голову и попросил Мательду нагрузить ему на руки, которые он скрестил как лопаты, еще четыре камня. Затем кивком приказал ей тоже набрать камней и следовать за ним назад в сарай.
Мательда попыталась поднять хотя бы два камня, чтобы не стоять перед Бьором униженно с одним-единственным булыжником в бессильных руках, — и действительно, притащила два покрытых грязью экземпляра. Правда, когда Бьор попросил ее подняться на корабль, у нее не получилось, камни выпали из рук. Как отрубленные головы, они лежали в снегу и, казалось, ухмылялись Мательде. У нее перехватило дыхание.
— Как это связано с кораблестроением? Ты хоть сам можешь сказать?! — крикнула она, удивляясь силе своего голоса.
Бьор с палубы подал ей руку. Поколебавшись, она все-таки ухватилась за нее и позволила ему поднять себя на борт.
Камни лежали в углублении посередине днища. И как это он умудрился из своих последних сил поднять их все сюда за один раз? Какой же силой обладал Бьор, когда здоровым, отдохнувшим и сытым выходил в море?
— Камни — это наш балласт, — объяснил он. — Без камней ты не сможешь ходить под парусом. — Он взглянул на ее удивленное лицо и добавил: — Ты знаешь корабли по картинкам. Но на них не увидишь всей правды. Это — самое днище, место для балласта, такое не станут изображать на рисунках в книгах. — Бьор указал на ложбину в самом глубоком месте корабля. Она проходила вдоль киля, от носа до кормы. — Сюда мы укладываем камни, — объяснил он и запрыгал вдоль линии киля, показывая места, где должны были лежать камни. — Для дифферента корабля очень важно правильно разместить балласт. Без балансировки ни один парусник не сможет держаться на курсе. Все зависит от правильного распределения балласта: например, если передвинуть пару камней вперед, то опустится нос.
— Выйдя в море, ты сразу почувствуешь, — сказал Бьор, — слушает ли тебя твой корабль, или он с тобой танцует по волнам так, как ему самому нравится.
— Но как же правильно распределить балласт? — спросила Мательда.
— Каждый корабль ведет себя по-своему, — кивнул Бьор. — Поэтому для хорошей балансировки нужно, чтобы корабль вышел в море со всей командой. Команда распределяется по палубе, и только после этого штурман видит, как распределить балласт, чтобы корабль его слушался. Это просто мистическое переживание. — Глаза Бьора загорелись. — Две дюжины мужчин усмиряют дракона, порой целыми днями.
— Ну, для этого у нас нет времени, — вздохнула Мательда.
— И нет команды, — добавил Бьор. — Однако у меня есть мой опыт.
Широкими шагами он прошелся вдоль «Эстреллы» и там, где скрипело дерево, ножом вырезал крестики на досках.
— Там, — указал он, — нужно проверить еще раз деревянные заклепки, — и с помощью ножа отметил зону вокруг кильсона, самого глубокого места над килем. — Здесь, — отмечал он, нагибаясь, — здесь, здесь и здесь.
Наконец он выпрямился и внимательно осмотрел все в целом.
— Вот где, я думаю, сейчас находится центр тяжести. С помощью камней мы перенесем его. Если корабль окажется уравновешенным, значит, мы все сделали правильно. Движущая сила должна исходить из центра корабля — тогда нас не будет болтать из стороны в сторону.
— Вот теперь, — посмотрел он на Мательду глазами, сияющими вдохновением, — нам нужна еще пара камней!
Оказалось, что «Эстрелла» смогла проглотить еще целую гору камней — стиснув зубы, Мательда таскала глыбу за глыбой на корабль. Когда спина разболелась так же, как ладони и суставы рук, она стала надеяться, что Бьор вот-вот подаст ей знак, мол, достаточно. Однако норманн снова и снова спускался с корабля и возвращался назад с тяжелым грузом. Безо всякого следа усталости он рассказывал Мательде об особенностях балластных камней и отделял подходящие экземпляры от тех, что считал слишком неудобными. Оказывается, хорошие балластные камни берут из рек, стекающих с глетчеров, где время и вода шлифуют их так, что они становятся гладкими и округлыми. Некоторые моряки любят гладить их, когда долго находятся в море, — эти гладыши напоминают им женщину.
— Только женщины Севера могут быть такими жесткими и крепкими, — подмигнул Бьор.
Мательда вымученно улыбнулась. Отдышавшись, она уставшим голосом поинтересовалась, почему же камни должны быть круглыми. Ее интерес к кораблестроению вдруг резко снизился: руки горели от холода, а мышцы — от боли.
— Когда возникает угроза того, что корабль перевернется, круглые камни выкатываются со своих мест и меняют центр тяжести корпуса. Шансы корабля не затонуть повышаются. — Бьор взял камни из ее рук. — Это очень просто, но работает, — сказал он, так радуясь этой хитрости, словно сам только что изобрел ее.
Бьор остановился на минуту и внимательно посмотрел на Мательду.
— Твои силы истощились, — пришел он к выводу. — Я принесу остальные камни сам. Отдохни!
Но Мательда решительно покачала головой. Она попыталась стереть усталость со своего лица и посмотреть на Бьора с энтузиазмом.
— Тогда иди помой камни, — предложил Бьор. — А то морская вода смоет грязь в междудонное пространство. И у нас будет килевая сточная яма на корабле. Чистые камни лучше. Да и ты сможешь набраться сил.
Восприняв это как насмешку, Мательда почувствовала, как ее покрасневшее от холода и усилий лицо побледнело от злости. «Да без меня в этом сарае не было бы даже остова корабля!» — кричало все ее существо. Однако для настоящей злости, соответствующей моменту, ей уже не хватало сил. Так что не оставалось ничего другого, как развернуться и отправиться снова к волнорезу, единственная фактическая задача которого состояла, казалось, в том, чтобы разрезать не волны, а их волю. Не говоря ни слова и не жалуясь, она схватила первый попавшийся камень и потащила на корабль. «Эстрелла» проглотила и эту дань — ее голод, казалось, невозможно было утолить.
Снегопад прекратился, Бьор похлопал в ладоши и стер грязь со своей шерстяной накидки.
— Вот теперь достаточно, — сказал он и довольно кивнул.
Неуверенными шагами Мательда подошла к стенке борта и прислонилась к холодному, как лед, дереву. Одежда от снега промокла, а девушка чувствовала себя так, что если сейчас сядет, то вряд ли сможет сама подняться. «Мы это сделали», — тяжело дыша, подумала она, и это было все, на что хватило ее сил. Но тут же она испытала восторг: «Эстрелла» была самым красивым кораблем на свете, его хозяйка гордилась, что такой моряк, как Бьор, будет управлять им в первом плавании. Она взглянула на широкую спину парня, и ей показалось, будто вместе с прекратившимся снегопадом как-то по-другому лег свет на все вокруг.
— Теперь, — повернулся к ней Бьор, — нам осталось лишь уложить камни в единственно правильное положение. — Он помедлил, глядя на нее. — Но это я сделаю сам. Это слишком тяжело.
