— Мы сделаем так, как однажды сделал Альрик, и встанем на полозья, — распорядился Ингвар.
— А если мы на этих санях попадем в поток лавы? — в страхе выпалил Джамиль.
— Тогда, по крайней мере, мы сами выбрали, от какой смерти умрем, — сказал Ингвар серой тени, которая и была сейчас Джамилем. «По крайней мере, Альрик сделал бы то же самое», — подумал Ингвар и глубоко вздохнул. Задымленный воздух оцарапал его легкие, и он закашлялся. — Клянусь козлами, стоящими перед громовой каретой Тора
[36], подтолкните!
Сани медленно тронулись с места. Вес четырех мужчин вжимал полозья глубоко в снег, отчего дерево заскользило вперед слишком медленно. Ингвар громко выругался: с такой скоростью они не убегут от извергающегося вулкана!
Яа, Магнус и Джамиль крепко держались за сани. Наконец передняя часть саней опустилась на склон, и их скорость увеличилась. Снег пургой взлетал в воздух от носа саней и бил Ингвару в лицо, ветер дергал его за волосы.
— Мы слишком приблизились! — задрожал голос Магнуса впереди.
И тут Ингвар тоже увидел этот красный жар в тумане — густую стену огня, бьющую из гейзера и падающую на землю, заливая все вокруг. Поток лавы быстро расширялся даже вверх по склону, и теперь они летели прямо на него.
— Прыгайте! — скомандовал Ингвар, и его товарищи один за другим спрыгнули с полозьев. Он еще услышал крик боли Яа, и все — теперь он один на санях.
Прыгать было уже поздно: сила инерции при набранной скорости забросила бы его в озеро огня. Но, может быть, он еще смог бы отвернуть сани в сторону: с ним одним они должны быть достаточно поворотливыми.
От напряжения и опасности Ингвар широко раскрыл глаза и резким рывком наклонился в сторону и вниз, как можно дальше наружу — так, чтобы бедро зацепилось за снег, а он сам смог удержаться за край ящика, закрепленного на санях.
Этим маневром ему удалось положить сани набок. Полозья прочертили дугу в снегу, и Ингвар еще сильнее перевесился с них. В конце концов один полоз оторвался от почвы, и спина Ингвара, как плуг, прорезала борозду в снегу.
Ящик с санями все больше задирался к небу, вернуть их в горизонтальное положение уже не представлялось возможным. Ингвар еще успел уцепиться ногами за сани и со всего размаху ударился головой о что-то твердое.
Сын Альрика погрузился в глубочайшую темноту царства Хель.
— Вы только посмотрите, какое величие! Бог открывается перед нами!
Голос Абдуллы звучал так, словно он попробовал драгоценного вина и теперь наблюдал за Саломеей в танце под вуалью. Бонус покачал головой: наверное, этот дурак приказал бы и в своем райском саду соорудить вулкан, если бы это было осуществимо. И тут Бонус обратил внимание на какую-то фигуру, выбравшуюся из воды на берег.
— Было бы лучше, если бы ты посмотрел туда! — недовольно буркнул Бонус и вцепился руками в одежду Абдуллы, чем вырвал его из восторженного состояния. Человеком на побережье был Альрик, в этот миг как раз исчезающий из вида между двумя дубами.
— Как? — вне себя заорал Абдулла. — Вы упустили заложника?! — Он вытянул руку вперед. — Схватить его!
Но никто даже не подумал покинуть корабль.
Абдулла гневно повторил свой приказ, но и тогда ни один человек не сдвинулся с места.
— Да никто, пребывая в здравом уме, не решиться карабкаться наверх — туда, на извергающийся вулкан, — Бонус пытался призвать наместника к разуму. — Лучше захвати драккар. Абдулла! Он достаточно быстрый, чтобы унести нас поскорее отсюда, с этого проклятого побережья. Для этого нам Альрик не нужен, яд добьет его.
Абдулла уставился на место, с которого только что исчез норманн.
— Это правда, — не веря в происшедшее, смирился он с пропажей. — Да, в качестве пленника Альрик нам больше не нужен. Теперь, когда мумия где-то там, в тумане. Но он выведет нас наверх! На гору. К своему сыну. Туда, где находится Александр!
Как раз в этом момент с горы донесся грохот. Из языков пламени рассыпались повсюду горящие искры, раскаленная жила поползла по телу вулкана.
— Плюйся огнем, сколько хочешь! — пригрозил Абдулла вулкану, еще недавно столь божественному. — Ты его не получишь! Александр Великий принадлежит мне! — чуть не порвал связки наместник халифа.
Путь наверх вел через покинутые селения. Похоже, в этих развалинах уже много лет не жили люди, и, по всей видимости, не что иное, как страх перед вулканом, прогнал отсюда жителей. То, что он, Бонус, должен взобраться на эту гору, к плюющемуся огнем кратеру, не радовало его так же, как если бы ему пришлось восходить на костер для сожжения грешников. Но Абдулла не оставил ему иного выбора. Крепкими словами наместник погнал с собой десять своих людей вверх по склону. Остальные арабы остались возле кораблей, где должны были держать «Висундур» на прицеле своих луков.
Чем выше они взбирались, тем громче становился грохот, от которого сотрясалась вся гора. В какой-то момент у Бонуса даже стопы завибрировали. Ноги зачесались, и это была такая щекотка, против которой не помогало никакое почесывание. Арабы с угрюмыми лицами следовали по тропе, проложенной Альриком. От крутого подъема у всех участилось дыхание, они даже были не в силах обмениваться короткими фразами. Бонус оставался единственным, кто еще находил слова.
— Твоя мумия давно уничтожена, Абдулла, — задыхаясь, еле ворочал он языком, раздвигая ветви кустарника.
— Заткнись! — рявкнул араб и с еще большей решимостью пошел вперед.
От страха у Бонуса затрясся язык, задрожал голос:
— Там, наверху, идет дождь из пылающих обломков скалы и черти из девяти кругов ада выходят на землю. — Он схватил Абдуллу за руку.
Араб резко повернулся к нему. Видимо, у него закончилось терпение в отношении трибуна. Абдулла сдернул шапку с его головы и вцепился рукой в его волосы.
— То, что ты видишь наверху, франк, — горели углями его глаза, — это праздник горы, которая счастлива, потому что Александр Великий покоится на ее склонах. Как ты думаешь, что будет, если я вышлю эту мумию вместе со своим флотом против кораблей халифа? Черти и обломки скал — самое малое из того, что я могу преподнести Багдаду. Понял? А теперь — вперед!
Воины Абдуллы, то и дело бросая на небо взгляды, исполненные мольбы и страха, все с меньшей охотой исполняли этот приказ своего повелителя. Снова и снова Абдулла вынужден был заставлять свою группу двигаться с помощью недвусмысленных угроз. «А все-таки, — как утешение пришла Бонусу мысль, — я не единственный, кому бывает страшно».
После показавшегося им нескончаемо долгим пути они достигли границы снега. И сразу же за ней погрузились в туман. Абдулла остановился и пригнулся, его белая одежда едва виднелась в воздухе, наполненном паром. Он знаком подозвал Бонуса к себе и показал на следы на снегу — видимо, Альрик шел по этому пути.
