Не пройдя далее и десяти шагов, они услышали какой-то треск, который с каждым следующим шагом становился все громче. Когда на небе показалось красное зарево, пробивавшееся сквозь туман, воинов Абдуллы больше невозможно было заставить двигаться. Целый вал кипящей породы надвигался на них! Дождь искр сыпался во все стороны. В некоторых местах густой бульон потока охладевал и превращался в безопасную с виду серую массу — но лишь для того, чтобы снова разорваться и выпустить из себя красную кашу. Со спокойствием глетчера поток лавы растекался вниз по склону — так, будто много лет он только и ждал этого мгновения и теперь не торопился добраться до цели, где бы она ни находилась.
На краю огненного вала Бонус различил нечеткие очертания — там что-то лежало. Это были сани. Они, без одного полоза, действительно лежали в снегу на боку. Ящик был затянут толстым слоем льда и казался неповрежденным. С возгласом счастья на устах Абдулла бросился к нему. Жа`ра приближающейся лавы он, казалось, не замечал.
— Помогите мне! — лающим голосом приказал он. — Мумия здесь, внутри. Я один не смогу вытащить ее.
Но его приказу уже никто не повиновался. Обернувшись, Бонус обнаружил, что люди Абдуллы удрали. Они, возможно, были мужественными воинами, когда надо было сражаться с норманнами и византийцами, но противостоять извергающемуся вулкану не были обучены.
Только Бонус собрался последовать за арабами и оставить Абдуллу на произвол судьбы, как услышал крик:
— Пусть вулкан сожрет вас! — Какая-то фигура, шатаясь, спускалась по склону.
«Ингвар!» — узнал Бонус. Кровь текла по лицу сына Альрика, который, шатаясь, пытался подбежать к саням. Он чуть не упал в огненный поток, однако взял себя в руки, обошел лаву и ощупал рукой свою голову.
Бонус не был бы самим собой, если бы упустил такую возможность. Прыгнув к раненому, он резким ударом сбил его с ног. Норманн попытался встать, но Бонус стал избивать его ногами и бил до тех пор, пока Ингвар не перестал двигаться.
«Сейчас посмотрим, насколько норманны и вправду холодны», — захихикал трибун, схватил Ингвара за ноги и поволок в сторону лавы. Только когда венета остановила жара, он оставил недвижимое тело сына Альрика там, где вот-вот должна была загореться земля.
Красный язык перекрыл путь Альрику. Он лизал восточный склон горы, проделывая в земле просеку вдвое шире «Висундура». Там, где лава проползала по снегу, с шипением поднимался пар.
Альрик с трудом втягивал воздух в свои легкие и что было сил звал сына. Но ответа не было. Он сдвинул капюшон с головы, чтобы лучше слышать, но в уши проникали лишь кипение лавы да гром извержения.
Наконец в изнеможении Альрик упал на землю. Хлопья пепла, как черный снег, сыпались на его голову, дыхание участилось, по лицу стекал холодный пот. Так плохо он себя не чувствовал с того дня, как убежал из Снорхейма… Глаза закрылись сами собой.
— Пусть вулкан сожрет вас!
Когда он услышал этот крик? Может, мгновение назад, а может, целый день? Но крик Ингвара прозвучал так близко, что заставил сердце Альрика снова проснуться, а тело подняться и потащиться вверх по склону.
Глядя перед собой, кендтманн пытался пронизать туман взглядом и снова почувствовал, как яд пытается одержать верх над его рассудком. Когда же норманн вынырнул из этого тумана, он и правда увидел Ингвара — тот неподвижно лежал на склоне, а язык лавы с шипением подбирался к нему. Вот уже и волосы Ингвара загорелись.
Так быстро, как только мог, Альрик подбежал к сыну. И тут что-то ударило и опрокинуло его на землю. Над головой появилось лицо Бонуса. Оседлав ненавистного ему норманна, сокрушитель гигантов избивал его кулаками.
— Акулы, — сквозь зубы цедил Бонус, — никогда не получат меня!
На Альрика непрестанно обрушивались кулаки Бонуса. Один из ударов наполнил рот кровью и зубами. Защищаясь, Альрик поднял руку, Бонус попытался отодвинуть ее в сторону и схватился за запястье, но в руке трибуна осталась лишь пустая рукавица Альрика. Рука была свободна — та самая рука, с тремя пальцами. Взгляды обоих встретились еще раз, и в следующее мгновение Альрик, собравшись с силами, толкнул своего врага в грудь. Отброшенный сильным толчком, венет отлетел назад и исчез из виду. Лишь горящие ноги замелькали в потоке лавы.
С неистово бьющимся сердцем Альрик пополз к сыну. Он обхватил руками Ингвара и попытался оттащить его прочь, но силы иссякли, а жар огня уже кусал за ноги.
И тут на него опустилась чья-то рыжая борода, и кто-то потащил его по земле. Жар утих.
— Если бы эта гора сожрала вас, я бы не поленился поссать в ее кратер, — задыхаясь, произнес до боли знакомый голос.
Абдулла поспешно шагал сквозь туман, обходя горящие камни, густо усыпавшие снег. Наместник остановился, чтобы перевести дыхание. Далеко наверху плевался и фыркал вулкан, и Абдулла снова не упустил бы шанса восхититься этим зрелищем — если бы не едкий и тяжелый для дыхания воздух.
На его руках лежал Александр Великий. Мумия все еще была покрыта слоем льда. С какими только дикими ритуалами норманны хотели принести в жертву своим богам величайшего полководца? — с возмущением подумал Абдулла, проводя рукой по твердому замерзшему лицу полководца.
Он собирался просто сбежать вниз с горы, да попал в облако пара. Ни норманны, ни Бонус его не преследовали, теперь Александр принадлежал только ему одному, как вдруг дорогу вниз преградила трещина в скале, непреодолимая расщелина, выплывшая из тумана прямо у него под ногами. Оставался только путь назад, на гору.
Араб выругался по-своему, и тут впервые — возможно, от усталости — ощутил, как холод больно впивается в кожу. Он, привыкший к пустынному климату, в своем белом одеянии на этой высоте был просто беззащитен перед морозом. Если он сейчас же не спустится по склону, то вскоре либо замерзнет насмерть, либо сгорит на этой горе.
Наконец он добрался до какой-то не очень глубокой впадины в земле. Это был небольшой кратер, в котором поместился бы разве что дом какого-нибудь крестьянина. На дне лежали камни, и теплый пар пробивался из щели в земле. Вот здесь он спрячется и переждет: даже специально преследуя его, норманны не станут, конечно же, искать наместника халифа на дне кратера.
Спотыкаясь, он спустился к большому валуну и присел на него. Теплый пар тут же стал ласкать замерзшее тело Абдуллы. Но даже сейчас, греясь, он не мог оторвать взгляда от похожей на призрак небольшой фигуры на своих руках, пытаясь высмотреть те тонкие черты, которыми был известен Александр при жизни. Он склонился над мумией, и почва под его ногами задрожала. А где-то позади шипение пара превратилось в грозное животное урчание.
Но Абдулла знал: Александр Великий, повелитель мира, защитит его!
Глава 37
Сицилия, Этна
Поток лавы шумным валом спускался с вершины горы к побережью. Деревья и кусты, оказавшиеся на его пути, загорались и исчезали в пламени. Он уже выгрыз ров в земле и теперь собрался поджечь море.
