Франклин Делано Рузвельт становился теперь не только номинально, но и фактически верховным главнокомандующим в условиях войны, которая угрожала мощи и престижу его страны, а возможно, и самому ее существованию. Теперь ему приходилось принимать стратегические решения, согласовывая их с главнокомандующими союзных стран — Черчиллем, Сталиным, Чан Кайши; отдавать приказы, на основании которых американские войска должны были вести боевые действия, неся неизбежные потери. Предстояло управлять страной не на основании обычных конституционных процедур, а в основном путем издания исполнительных распоряжений, за которые он нес личную ответственность. Отныне главная тяжесть вины за поражения ложилась лично на него, а триумф победы, в которой он не сомневался, но понимал, насколько она далека, предстояло разделить со всем народом и государствами-союзниками.
В полдень 8 декабря Рузвельт выступил на срочно созванном совместном заседании обеих палат конгресса, признав, что происшедшее «будет навсегда датой позора». Звучали короткие, рубленые фразы, повторявшие одна другую, только с разными географическими названиями, каждое из которых отзывалось болью и стыдом в душах американцев: «Вчера японское правительство также предприняло нападение на Малайю. Вчера ночью японские войска атаковали Гонконг. Вчера ночью японские войска напали на Гуам. Вчера ночью японские войска атаковали Филиппинские острова. Вчера ночью японские войска произвели нападение на остров Уэйк. А этим утром японские войска атаковали остров Мидуэй».
Рузвельт сообщил, что в качестве верховного главнокомандующего он распорядился принять все возможные меры обороны. «Какое бы время нам ни потребовалось, чтобы отразить нападение мощного противника, американцы, уверенные в своей правоте, будут сражаться до полной победы», — заявил президент.
Он предложил проголосовать за декларацию об объявлении войны Японии, которая была принята единогласно
. Небезынтересно, что Черчилль опередил своего американского союзника: Великобритания официально вступила в войну против Японии на несколько часов раньше.
Одиннадцатого декабря войну Соединенным Штатам объявила Германия. Выступая в этот день в рейхстаге, Гитлер не мог отказать себе в удовольствии посвятить большую часть речи издевательствам над Рузвельтом — объявил, что «этот человек, поддерживаемый миллионерами и евреями», повинен во Второй мировой войне: «Сначала он побуждает к войне, затем фальсифицирует ее причины, затем фальшиво надевает на себя мантию христианского лицемерия и медленно, но уверенно ведет человечество к войне, не отказываясь призывать Бога в свидетели справедливости своей атаки — в обычной манере старого масона» и т. д. и т. п.
В этот же день германский министр иностранных дел И. Риббентроп вручил временному поверенному США в Германии ноту об объявлении войны. Фюрер невольно облегчил задачу Рузвельту, который понимал неизбежность вступления США в войну против Германии, но, учитывая изоляционистские настроения в стране, не желал брать на себя инициативу.
Вслед за этим войну США номинально объявили германские сателлиты: 12 декабря — Румыния, а 13-го — Венгрия и Болгария. К их действиям Рузвельт отнесся с высокомерным юмором — не объявил войну в ответ, а просто поручил Халлу передать их декларации для информации в комитет по иностранным делам конгресса.
Так был положен конец американскому нейтралитету. Теперь США во главе с антинацистски и антимилитаристски настроенным президентом стали воюющей страной, активным членом антигитлеровской коалиции.
В посвященной этому эпохальному событию «беседе у камина» Рузвельт говорил: «Теперь мы тоже участвуем в этой войне. Мы стали воюющей страной в полном смысле этого слова. Все наши граждане — мужчины, женщины, дети — являются участниками самой крупной кампании в американской истории. Нам с вами предстоит делить плохие и хорошие новости, поражения и победы, все превратности военного времени»
. А закончил он выступление выражением уверенности в победе не только в войне, но и в мире, который за ней последует. Трудно сказать, что имел в виду Рузвельт, говоря о победе в мире. Одно несомненно: американцы восприняли это заявление как выражение надежды на то, что их страна после окончания всемирной бойни станет более процветающей, благополучной и влиятельной, чем в предвоенное время.
Через несколько дней после нападения на Пёрл-Харбор Рузвельту доложили о подвиге летчика Колина Келли из бомбардировочной группы самолетов В-17, расположенной на Филиппинах. Во время боевого вылета Келли серьезно повредил бомбой один из японских кораблей (полагали, что это был крейсер «Натори» или линкор «Харуна», однако в тот день был поврежден только эсминец «Асигари»). На обратном пути бомбардировщик подвергся атаке японской эскадрильи и потерял управление. Пилоту удалось еще какие-то мгновения сохранять высоту, чтобы члены экипажа могли выброситься с парашютами, после чего самолет взорвался и храбрец погиб.
Президент посмертно наградил Келли высшей наградой за воинский подвиг — крестом «За выдающиеся заслуги», а вслед за этим написал письмо будущему президенту США 1956 года с просьбой принять сына Келли в Военную академию в Вест-Пойнте, ту самую, которою окончил его отец
. Так Рузвельт показал, что страна не только должна знать и чтить своих военных героев, но и заботиться об их семьях, создавать благоприятные условия для продвижения их детей. (Выполняя этот завет, президент Дуайт Эйзенхауэр в качестве верховного главнокомандующего специальным распоряжением определил Колина Келли-младшего слушателем академии, которую тот успешно окончил в 1963 году и стал служить в вооруженных силах США
.)
* * *
Рузвельт, как и другие государственные деятели, опасался, что последуют новые японские нападения на Гавайи, а также на Панамский канал и западное побережье США. Тревога возросла в связи с тем, что вскоре после начала войны японская подводная лодка всплыла у тихоокеанского побережья в районе города Санта- Барбара и произвела несколько орудийных выстрелов. Правда, они не причинили вреда, но теперь и власти, и население ожидали самого худшего. Позже выяснилось, что это было случайное нападение — японские стратеги сочли нецелесообразными подобного рода атаки. Пока же ходили слухи о высадке японских десантов, о секретных радиопередачах с территории США со стратегически важными сведениями, о непонятных огнях на горизонте и т. п.
По указанию президента были приостановлены все поставки по ленд-лизу. Загруженные корабли стояли у причалов, прекратили движение товарные поезда, перевозившие материалы к портам, не отправлялись товары с заводов. Однако уже через несколько дней Рузвельт распорядился возобновить поставки в запланированном объеме, и с января 1942 года они вновь стали расти
.
Выступая 12 декабря в конгрессе с докладом о реализации ленд-лиза, президент заявил: «На мировую стратегию держав оси должны ответить такой же всемирной стратегией те страны и народы, которые объединяются, чтобы противостоять агрессии. Поэтому оружие из арсенала демократии следует использовать там, где оно наиболее эффективно. А это значит, что мы должны дать возможность Великобритании, России, Китаю и другим странам, в том числе и в этом полушарии, пользоваться оружием из нашего арсенала с наибольшей пользой для общего дела. Слишком многое поставлено на карту в этой величайшей из войн, чтобы позволить себе пренебречь интересами народов, на которые напал или может напасть общий враг»
.
