В марте 1931 года на Медисон-авеню в самом центре Нью-Йорка появилась штаб-квартира Рузвельта, которую почти не покидали Хоув и Фарли, а в июне сам он впервые выступил с докладом по общенациональным проблемам на конференции губернаторов штатов. Он говорил о необходимости понизить импортные пошлины, проводить осторожную политику прогрессивного налогового обложения, ввести страхование от болезни и безработицы, вообще добиться «лучшего баланса междудеревенской и городской жизнью»
.
Наблюдатели единодушно отмечали, что его позиции резко отличаются не только от гуверовских, но и от установок наиболее консервативно настроенных деятелей Демократической партии, признанным лидером которых считался Джон Рэскоб. Этот финансист и менеджер крупнейших корпораций (он был руководителем строительства Эмпайр-стейт-бил-динг — самого высокого в то время здания США, поддерживал тесные связи со знаменитой фирмой «Дженерал моторе» и химической империей Дюпонов, которые в конце концов слились в единый картель) являлся, как уже говорилось, председателем Национального комитета Демократической партии с 1928 по 1932 год, но реально выражал взгляды лишь части ее деятелей. Поддерживая Эла Смита, Рэскоб был страстным противником прогрессистских инноваций, провозглашаемых Рузвельтом.
Предвыборная кампания. «Мозговой трест»
Рузвельт объявил о своем вступлении в предвыборную борьбу 22 января 1932 года в письме секретарю комитета Демократической партии штата Северная Дакота в связи с предстоявшими в этом штате 15 марта первичными выборами. В письме говорилось: «Если партийные лидеры партии в вашем штате пожелают, чтобы мое имя было представлено на будущих первичных выборах в штате как кандидата Демократической партии на пост президента, я охотно даю согласие, полностью осознавая честь, которая мне этим будет оказана. Долг каждого американца служить на публичной должности, если он будет призван на нее»
.
Через неделю после этого Франклин в Гайд-Парке отпраздновал свое пятидесятилетие в кругу родных и близких. Он был полон боевого задора и даже осмелился впервые в жизни написать стихотворение, художественно очень слабое, но интересное тем, что сочетало теплые чувства по отношению к трем дамам: матери, жене и… политике. Вот это стихотворение в оригинале и переводе:
Delegates from many states
Favor local candidates.
But there always will be one
Place where I'm the favorite son.
Did my Eleanor relate
All the sad and awful fate
Of the miserable lives
Lived by politicians' wives?
...
Делегаты многих штатов
Любят местных кандидатов.
Ну а мне тот штат милей,
Где дом матери моей.
Ах, моя Элеонор!
Ты со мной, но где укор,
Что моя душа порой
Вся в политике одной?
[16]
Основная мысль первого крупного предвыборного выступления Рузвельта на ежегодной конференции губернаторов, которая на этот раз происходила в столице страны 24—25 февраля 1932 года, состояла в том, что государство должно защищать простого человека, находящегося в основании социальной пирамиды, от катастрофы, для чего правительственным органам следует осуществить «лучшее планирование нашей социальной и экономической жизни», а средствами для этого являются страхование граждан на случаи болезни, безработицы, усовершенствованная налоговая система, пониженные экспортно-импортные пошлины, рациональное использование земельных богатств и даже плановое перераспределение населения по регионам
.
Таким образом, Рузвельт, вопреки всем канонам, существовавшим и у республиканцев, и у значительной части демократов, энергично высказался за прямое и активное вмешательство государства в хозяйственную и социальную жизнь. Государство, по его мнению, не должно ограничиваться ролью «ночного сторожа», который, согласно представлениям классического либерализма, имеет минимальные обязательства — охраняет граждан от насилия, воровства, мошенничества, обеспечивает исполнение договоров, заключенных частными лицами и их объединениями. Рузвельт и его единомышленники отвергали старую прогрессистскую мечту о создании идеального общества мелких производителей. Они полагали, что необходимы глубокие структурные реформы по инициативе государства, которое должно исходить из современной реальности — существования корпоративного предпринимательства, но в то же время при сохранении мелкого и среднего производства и при удовлетворении первоочередных жизненных потребностей малоимущих слоев населения как в городе, так и в деревне.
Главным, зловещим фактором, определявшим весь характер президентской предвыборной кампании 1932 года, являлась Великая депрессия. В межпартийной борьбе экономические проблемы не просто переплетались, а были неразрывно связаны с политическими. Те, кто отвергал курс Герберта Гувера, естественно, исходили из того, что все беды, обрушившиеся на американский народ в 1929 году и еще не преодоленные, проистекали из его ошибок, нерешительности и просто недальновидности. Простому американцу было наплевать на то, что кризис носил мировой характер, что на европейские страны он обрушился ничуть не меньше, чем на Соединенные Штаты.
Такой ситуацией, естественно, воспользовались политики из Демократической партии. Подавляющее большинство их поддержало кандидатуру Франклина Рузвельта, который, по их мнению, на посту губернатора показал себя новатором, знатоком экономических проблем и смог в какой-то степени смягчить воздействие кризиса на низшие слои населения штата Нью-Йорк и прежде всего улучшить поначалу почти взрывную ситуацию в крупнейшем мегаполисе мира.
Он, однако, отлично понимал, что помимо ближайших советников остро нуждается в людях, имеющих академические знания и опыт, способных осуществлять долгосрочное планирование политики и намечать краткосрочные решения не на основании внутренних импульсов и догадок, а на базе серьезного анализа. Так стал формироваться «мозговой трест» Рузвельта (термин, придуманный Хоувом; вначале эта группа шутливо именовала себя «тайным советом»), первыми рекрутами которого стали уже известный нам Сэм Розенман и привлеченный им Раймонд Моли, 44-летний профессор-политолог Колумбийского университета. Рузвельт сразу очаровал Моли своей теплотой, активностью, а главное — идеями, которые были близки к тем, которые вынашивал он сам и которые, как он полагал, следовало развить в цельную систему
.
Моли в свою очередь привлек в качестве консультантов своих коллег по Колумбийскому университету — авторитетного специалиста по аграрным проблемам Рексфорда Тагвелла и юриста Адольфа Бёрли.
Бёрли был своего рода вундеркиндом — в 17 лет окончил Гарвардский университет, а в 21 год получил ученую степень. Незадолго до согласия работать консультантом Рузвельта он стал известен своей книгой о корпорациях, написанной в соавторстве с Гардинером Минсом
, в которой доказывалось, что концентрация крупной промышленности и экономической власти в руках всё сужавшегося круга собственников — процесс естественный, неизбежный и благоприятный для хозяйственного развития, однако он должен сочетаться с сохранением в экономике среднего класса и даже преобладанием его в отраслях, связанных с обслуживанием населения, а регулировать этот процесс должно правительство.
