Суббота, 17 ноября 1979 года
В библиотеке меня ждали семь книг. Интересно, а что если их окажется больше восьми? Сегодня дежурила женщина, и она разрешила мне заполнить заявки на рассылку. Если я и дальше буду заказывать под пятьдесят книг в неделю, в любую субботу их может оказаться больше восьми. Интересно, разрешат ли мне съездить в город на неделе? Кто-то из девочек ездит на уроки музыки. Может, и мне стоит на чем-нибудь играть, чтобы выбираться в библиотеку, хотя с музыкой у меня дела так плохи, что фокус, наверное, не пройдет. Может быть, есть еще какие-то занятия вне программы, на которые меня будут отпускать? Можно спросить у мисс Кэрролл.
Денег у меня не осталось, но я все равно зашла в книжный. Напротив него обнаружила рощицу – она называется Браконьерской и есть на карте – и отправилась туда, чтобы сжечь полученное вчера письмо. Обошла ее по кругу. Никто меня не видел, кроме пары равнодушных фейри. И письма я не читала. Даже не вскрыла. Раз оно было всего одно и плотное, я не стала разводить костер, а просто подожгла с нижнего уголка и бросила. Чуть не опалила волосы, потому что не ожидала, как сильно полыхнет, так что больше так делать не буду.
Было холодно, но без дождя, впервые за целую вечность выходной день без дождя. Я попробовала посидеть на скамейке, где читала «Тритон», с «Рожденным с мертвецами», но дул слишком холодный ветер. Мне мешает не столько холод, сколько то, что дни теперь такие короткие. В школу возвращалась уже в темноте.
Я присмотрела в книжном кое-что, что хочу купить, когда будут деньги, а если не будет, закажу в библиотеке. Есть там взрослая книжка Алана Гарнера «Красная смена». Интересно, о чем это. Обложка странная, менгир и из него огонек, понимай как хочешь. Если рассказать Даниэлю, что хочу ее купить, он, может быть, пришлет денег, если не рассчитывал, что десяти фунтов мне хватит до Рождества. Ну, я расскажу, чего бы хотела, а если окажется, что предполагалось так, пусть так и напишет, и я ее просто закажу.
Потом, поскольку уже стемнело, а возвращаться еще не хотелось, и денег посидеть в кафе, притворяясь, будто пьешь чай, не было, я обошла другие городские магазины. Зашла в «Вулвортс», где стянула флакончик талька и «Твикс». В нашем Доме есть девочка Кэрри, которая все время таскает мелочи, и она мне показала, как это делается. Это легко, если не терять хладнокровия. На меня никто не обращает внимания. Хотя книг я бы брать не стала, или, вернее, я бы взяла в «Вулвортсе», будь у них книги, но в книжном магазине – только в последней крайности.
Зашла в «С&А», посмотрела лифчики. Мерить не стала. Они дороже, чем я думала, и подобрать размер очень сложно. Тетушка Тэг должна в них разбираться.
В «Смитсе» увидела Джилл в отделе звукозаписи. Я не люблю пластинок, для меня интерес к поп-музыке связан с вещами, которые она вроде бы презирает, вроде стараний привлечь мальчиков. Но я подошла поздороваться. Она смотрела альбом «Anarchy in the U. K.» группы Sex Pistols. Обложка гадкая, но я после «Обделенных» заинтересовалась анархизмом. По-моему, было бы гораздо честнее жить как на Анарресе. Джилл говорит, нам бы не понравилось, потому что там у наших родителей не было бы денег, так что мы оказались бы лишены преимуществ. А я сказала, что у всех были бы одинаковые преимущества. Я не сказала, что у меня родители и так не такие богатые, как у некоторых. Я сказала: с какой стати мы получаем лучшее образование, чем те, кто не может позволить себе Арлингхерста?
Джилл купила альбом, хотя не сможет прослушать его до Рождества, так что не вижу смысла.
На обратном пути мы говорили о Леонардо. Оказывается, он не только написал «Мону Лизу», но и был ученым, изобрел вертолет, изучал окаменелости и вел дневник. У Джилл есть книга о жизни ученых, и она предложила дать мне почитать. Она очень добра, хотя это совсем не мое. Она немножко… не знаю. Она не глупа, и это освежает, и не боится со мной разговаривать, но она такая напористая, что это немножко сбивает. Мне все кажется, что она чего-то от меня хочет.
«Твиксом» я поделилась с Дейдрой. Ей не сказала, что стащила.
Воскресенье, 18 ноября 1979 года
Я написала дедушке. Со следующих денег куплю ему открытку с пожеланием здоровья. Написала ему про отметки (нудно отличные, не считая, как всегда, математики) и о погоде. Написала Даниэлю, большей частью про «Имперскую Землю» и «Оседлавшего волну шока», но помянула и Гарнера. Хорошо бы он давал мне карманные деньги, как дают почти всем девочкам, я бы тогда знала, сколько когда получу. Еще я написала тетушке Тэг про проблемы с лифчиком, очень осторожно, денег не просила, даже отдельно написала, чтобы не присылала, потому что это было бы не честно, а просто спросила, как подбирать размер. Там цифры и буквы. Наверное, можно бы спросить Дейдру или даже Джилл, но мне не хочется.
Сегодня без булочек.
Вторник, 20 ноября 1979 года
Сегодня посылка от Даниэля с «Городом» Саймака и «Дюной» Фрэнка Герберта, обе на первый взгляд не слишком заманчивые. Так здорово, когда есть, что почитать. И еще десять фунтов. Не знаю, собирается он посылать мне по десять фунтов каждый раз, как я упомяну, что хотела бы купить книгу, которая мне кажется стоящей, но это очень вряд ли. Я обсудила это с Дейдрой, хоть и трудно было добиться откровенного разговора: деньги, и карманные деньги тоже, табу, говорить о них можно только обиняками. Но уж когда она разговорилась, ее было не остановить.
– Мне дают по два фунта каждый раз, как еду сюда. Мама говорит, мне деньги не нужны, потому что я на всем готовом, но это глупо. Ты наверняка заметила, что я каждый раз прошу у тебя мыло. Нужно же на мыло, и шампунь, и все такое, и на любую покупку в школьном магазине, хоть на яблоко. И если не покупаешь булочек, все думают, что ты жадная или, хуже того, что бедная, и смотрят на тебя сверху вниз. Карен в прошлой четверти принесла мне булочку и говорит: «Знаю, что ты не сможешь отплатить тем же, но пусть тебя это не беспокоит», так вкрадчиво говорит… Так что я в первую же неделю после каникул накупила булочек.
Я заметила, потому что она и на меня купила.
– Мне ты, правда, не обязана покупать булочки, – сказала я, – хотя, конечно, получать их приятно.
– Почти всем девочкам присылают в неделю по фунту, а некоторым и по два. Не знаю, как они умудряются разменивать бумажки на мелочь, потому что приходят они всегда в письмах. Никто точно не скажет, сколько получает, потому что вдаваться в подробности насчет денег вульгарно.
Вульгарно вдаваться в подробности насчет денег, а вот обсуждать, какая у твоего отца машина, и работа, и дом и из какого меха манто у твоей матери, – самое обычное дело. А я даже не знала, что бывают разные и тем более – какие считаются хорошими. Когда меня в первый раз спросили, я наугад ответила, что лисье, а Джози уточнила, из черно-бурой или обычной рыжей лисицы. Из формулировки вопроса так очевидно было, что черно-бурая лучше, что я не затруднилась с ответом. Конечно, у моей матери вообще нет меховых манто, а если бы было, то, пожалуй, из какой-нибудь несчастной замученной ею твари. И все равно я считаю, что дурно носить меха, потому что дурно ради меха убивать зверей. Я не вегетарианка, по-моему, убивать животных в пищу можно, это другое дело. Они с нами поступают так же. Но мех мы отбираем не по необходимости, а только ради показухи.
