Пятница, 14 декабря 1979 года
Экзамены, в среду и вчера тоже. Только сегодня нашла время дописать о вечере вторника.
Суббота, 15 декабря 1979 года
Встретилась с Джанин, как договаривались. Еще был Хью. Похоже, ему сначала было не по себе. Он тоже выглядит куда более по-человечески без бордового пиджака. Жаль, что мне нельзя одеваться в свое по субботам. Да и вообще. Семь дней в неделю в форме – как в тюрьме.
– Надеюсь, ты не против, что я с вами увязался, – начал Хью. Фраза как из книжки, и произнес он ее как на репетиции. Джанин и Хью – и Пит, и Грег, и все, кто ходит в клуб, кроме Гарриет – говорят с местным акцентом. Шропширский выговор не очень приятный, но симпатичнее, чем заученный снобский, который я все время слышу в школе.
– Совсем не против, – ответила я, – только мы собирались ходить по магазинам.
В библиотеке я взяла шесть книг, все в твердых переплетах, тяжелые, так что ходить с ними по магазинам было не слишком удобно. А оставить на потом я, конечно, не могла, потому что библиотека закрывалась в полдень. Я со вздохом сложила их в сумку, и тут Хью предложил понести.
– Нет! – совсем не вежливо огрызнулась я, изо всех сил вцепившись в ремешок. – Я всегда хожу с этой сумкой, мне без нее неудобно.
Джанин покосилась на меня.
– А если Хью понесет библиотечные книжки в магазинном пакете?
– Это нормально, – согласилась я. – То есть, спасибо, Хью, ты очень добр.
Хью вспыхнул. У него такие песчанистые волосы и веснушки, так что румянец очень заметен. Мы с Джанин сделали вид, что не видим. Я переложила книги в пакет Джанин, и Хью его понес – как перышко, а ведь тот весил чуть не полтонны. Мы машинально направились вниз, к книжному, как будто ноги сами несли. Я им об этом сказала.
– Библиотропизм, – улыбнулся Хью. – Как у подсолнухов гелиотропизм, они поворачиваются на солнце. А нас притягивают книги.
В книжном я купила для Даниэля «Мошку в зенице Господней». Не знаю, есть ли у него, но я сама хотела прочитать. Я собиралась купить и «Восход тьмы», чтобы прочесть до вторника, но Джанин сказала, что одолжит мне свою. Мы и в булочную зашли, но о личном в этот раз не говорили, может, из-за Хью. А говорили о чтении детских книг, когда ты уже не ребенок, и что об этом думали Толкин и Льюис, и как Хью стыдился заговаривать о детской книге в клубе, и как удивился, когда Грег одобрил.
– Это ты впервые будешь вести собрание? – спросила я.
– Да. Но Пит вел уже два раза, и Джанин раз, и Вим несколько раз.
– А ты о чем? – спросила я Джанин.
– О Пернском цикле. Ты знаешь, что скоро выходит третья? Называется «Белый дракон». Жду не дождусь.
– А тебе они нравятся? – спросила я Хью.
Он замялся.
– В общем, да. Там есть вещи, от которых мне не по себе, особенно в «Странствиях дракона». Но мир и драконы мне нравятся.
– Может, это книги больше для девочек, – сказала я.
– Нет, Пит их любит, – возразила Джанин. Она все мешала чай, хотя что там было мешать?
– Помирились бы вы, – посоветовал Хью. – Глупо разбегаться из-за того, что сделал или не сделал Вим.
– Сделал, – сказала Джанин.
– Доказательств нет, – возразил Хью. – Вим об этом говорить отказывается, так что мы слышали только сторону Руфи, да и не от нее, а слухи о том, что она якобы сказала Андре. Свидетельство не из первых рук. А вы с Питом…
Джанин так заметно разозлилась, что я вмешалась:
– А Пит какие книги обсуждал? Когда вел собрание?
– Книги о Фландри и Ларри Нивена, – отозвалась Джанин.
– А Вим – по Дику и Дилэни, – вставил Хью.
Дилэни! Они без меня обсуждали Дилэни, и вел, конечно, Вим!
– Мне кажется, лучше нам выбирать одну книгу или один цикл. Чтобы можно было прочитать к встрече и не попадать, как Хью на прошлой неделе, – сказала Джанин.
Хью покачал головой.
– Согласен, так проще и легче сосредоточиться, но мне по душе обсуждение всего автора. Хотя не со всеми авторами получается одинаково удачно.
Я купила Дейдре набор с мылом, шампунем и пушистой мочалкой – все подобрано по цвету, желтому как примула, и перевязано ленточкой. Не знаю, подарит ли она мне что-нибудь, но ей трудно пришлось на экзаменах, а это ей пригодится. В «Вулвортсе» посмотрела на «Черную магию» и решила купить Грегу и мисс Кэрролл по коробке «Континенталя» из «Торнтона». Просто те гораздо красивее. Сэму купила пакетик конфет «Тоффи» на случай, если мы с ним увидимся. Если нет, посылать не буду, а подарю дедушке вместе со слоником.
Потом мы пошли к Джанин. Она живет в обычном домике, самом подходящем для человека, у которого отец – хозяин гаража: современный, покрашен «под камень», с лужайкой и одним деревцем посередине. Необычным оказался только фейри, прислонившийся к деревцу. Он походил бы на собачку, если бы не крылья. На меня он посмотрел чуть ли не нахально и тут же пропал. Остальные, кажется, его не заметили.
Гостиная в доме оказалась вся забита вещами и сестрами, хотя их было всего три. Они играли с Барби, заняли весь диван и оба стула. На тумбочке и камине полно безделушек. Мать была на кухне, тоже очень тесной и неопрятной.
– Я пойду с Морин и Хью к себе в комнату, ладно? – сказала Джанин.
– Хорошо, – отозвалась ее мать, не поднимая глаз от утюга. У нее обвислые рыжеватые волосы, совсем не то, что яркие кудри Джанин. Сестренки тоже рыжие.
Мы прошли наверх. У Джанин на двери висит предупреждение: «Моя комната, не входить, да-да, это тебе!» Она придержала перед нами дверь, показывая, что к нам это не относится. Ее комната резко контрастировала со всем домом. Всюду пестрые обои; у нее стены выкрашены светло-зеленым. Безделушек и игрушек совсем не было, только на кровати лежал линялый и безглазый игрушечный песик, а на полке все книги стояли строго в алфавитном порядке. Еще там был один стул, деревянный, с прямой спинкой, выкрашенный зеленым потемнее стен, под цвет плинтусов. И на окнах ставни того же цвета. На хлипкой прикроватной тумбочке громоздилась конторская пишущая машинка.
– Это ты все сама? – спросила я.
– А кто же еще? – ответила Джанин, садясь на кровать. Стул занял Хью, а я, помявшись, села рядом с ней. – Хотя с покраской мне папа помогал. Но придумала я. Хотелось разнообразия.
– Хотелось бы мне такую комнату, – сказала я. И вправду хотелось, только, пожалуй, не зеленую. На самом деле мне бы лучше отделанный деревом кабинет, как у Даниэля.
– Хорошо, когда можно закрыть дверь и никого не пускать, – заметила Джанин.
– Еще бы! – согласилась я.
– Ты спишь в общей спальне? – спросила она.
– Да, только у нас не бывает ни полуночных пирушек, ни других радостей, о каких пишут в книгах, – ответила я.
