Я не удержалась от вопроса:
– Ты в следующем году сможешь уйти под холм?
Она пожала плечами. Ясно, тоже не знала. Что происходит под холмом? Куда уходят умершие? Где во всем этом Бог? Все описывают Небеса как семейный пикник.
– Фейри о тебе заботятся? – спросила я.
Она помедлила, но кивнула.
– Хорошо! – Мне полегчало. Жизнь в долине с фейри – далеко не худшее, что я могу себе представить. – Почему они не хотят со мной говорить?
Она взглянула озадаченно и пожала плечами.
– Ты можешь поговорить с ними про теть и их затею?
Она кивнула очень уверенно.
– А попросишь их поговорить со мной? Меня тревожит магия и действие чар.
– Делаешь – делай, – произнес голос у меня за спиной, и, развернувшись, я увидела фейри, незнакомого, и похож он был не на человека, а скорее на старый пень. Что меня поразило, это что он заговорил по-английски и этими самыми словами. Пожалуй, достаточно загадочными.
– А как же этика? – спросила я. – Этично ли менять людей без спросу? Может, ты предвидишь последствия сделанного, но я-то нет.
– Делаешь – делай, – повторил он. А потом его не стало, а стал пень, а к нему была прислонена палочка того же цвета с ручкой, вырезанной в виде конской головы.
Я неловко наклонилась за ней. Она была мне по росту, и рукоять удобно легла в ладонь. Я оглянулась на Мор, но она тоже пропала. В лощине дул ветер, шуршал сухими листьями, но чьего-то присутствия в ней не ощущалось.
Я вернулась в дедушкин дом с двумя палками: от фейри и со своей старой. Решила оставить старую – она все равно была дедушкина, – а новую взять себе. Может, она растает с восходом или обратится в древесный лист или еще что, но я так не думаю. Она такая увесистая, что не верится. Всем скажу, что мне ее подарили на Рождество. Думается, так оно и было. Она мне нравится.
Делаешь – делай.
Не означает ли это, что все, что бы ты ни делал, волшебством или иначе, все равно имеет силу и последствия и влияет на других? Потому что, может быть, так оно и есть, но мне все же кажется, что с магией по-другому.
Вечером вечеринка у Ли.
Четверг, 3 января 1980 года
Снова у тетушки Тэг. Похмелье. Жаль, что у кардиффской воды такой жуткий вкус. Я захватила из Абердэра бутылку воды из-под крана, но всю уже выпила.
Сегодня совсем ничего не делали, только вернулись в Кардифф, и ели шоколадный пирог, и ласкали Хурму (сколько она позволяет), и читали. Чудесно. Тетушка Тэг так же вымоталась, как я.
Вечеринка у Ли вышла та еще. Пили пунш из красного вина и виноградного сока и фруктовые коктейли из банок, а потом добавили водку. На вкус мерзость, и, по-моему, почти все пили ее, зажав нос. Не знаю, зачем я так мучилась. Я напилась, и, наверное, неплохо смягчить острые углы, но я от этого просто поглупела. Люди пьют для оправдания, чтобы назавтра оправдываться за то, что натворили. Ужасно.
Не хочу описывать, что там было. Все равно это не важно.
С другой стороны, я пишу полные и искренние воспоминания или виляю и выкручиваюсь?
Все с самого начала пошло не так. Насрин пришла в красном свитере, точь-в-точь как у меня, только ей он больше к лицу.
«Мы близняшки!» – радостно зачирикала она и тут сообразила, что сказала, и личико у нее вытянулось на целую милю.
Не прошло и года, всего девять месяцев, как я здесь жила. За это время мы все выросли, и, похоже, они выучили правила, которых я не учила. Может, потому что меня здесь не было, или просто я читала из-под парты книжку, пока люди обсуждали, как это делается. Ли накрасила глаза и губы – и даже Мойра накрасилась. Мойра предлагала и меня накрасить, но у нас разный цвет кожи. Обычно я выгляжу белым человеком, как Даниэль, пожалуй, но, если поставить меня рядом с настоящим белым, а Мойра по-настоящему бледная, видно, что оттенок кожи у меня желтоватый, а не розовый. Дедушка, когда кто-то из нас обгорал на солнце, говаривал, что мы до смешного бледные и нам надо выйти замуж за чернокожих, чтобы дать детям шанс, и был прав – в сравнении с ним и остальными нашими родственниками мы были очень бледными. Вряд ли вы бы заметили, если бы не знали, что мои предки цветом кожи были ближе к Насрин, чем к Мойре. Но косметика Мойры на мне смотрелась нелепо, так что я все стерла.
Потом я целую вечность толковала с Ли про Эндрю, а потом с Насрин про Эндрю – целую вечность. Ли в основном с ним покончила и занялась другим мальчиком, постарше, по имени Гарет. У него мотоцикл. Посреди рассказа Насрин, как она ругается из-за Эндрю с родителями, мне уже захотелось, чтобы это скорее кончилось. По-моему, Эндрю не такая важная особа, чтобы поднимать из-за него столько шума. Но меня никто не спрашивал, так что я пару часов участвовала в этом шуме. Явившись – а родители Ли торжественно поклялись родителям Насрин, что его не будет, – он весь вечер очень застенчиво ее обнимал. Родители Ли до одиннадцати часов ушли в кардиффский театр с ее младшей сестрой.
Было много почти незнакомого народа. Один мальчик попробовал меня обнять, и я ему позволила. Почему бы и нет, подумалось мне после нескольких бокалов этого дурацкого лилового пунша с плавающими в нем половинками виноградин и кусочками груши и персика. Приятно было, что рядом кто-то теплый. Он из друзей Гарета, значит, лет шестнадцати или семнадцати. Зовут его Оуэн, и, насколько могу судить, он за всю жизнь не прочитал ни одной книжки и ничем не интересовался, кроме мотоциклов, девочек и музыки. Ему нравится какой-то «Клэш», о котором я впервые слышала, и Элвис Костелло. Ли, должно быть, тоже нравится Элвис Костелло, потому что она крутила его записи на полную громкость. Я и правда многое упустила по части музыки, потому что в школе нам не разрешают. Он спросил, кто нравится мне, и я ответила, что Боб Дилан, чем его очень обескуражила. Видно было, что он о Дилане слышал, но ничего о нем не знает. Ну-ну. Он малость опешил, увидев мою палку, и после этого немножко оставил меня в покое – я вставала, чтобы выйти в туалет. Позже, когда Мойра меня заверила, что у него нет девушки, и стала спрашивать, разве он не красавчик… не стоит и пальца Вима, подумала я, а у Вима еще и мозги есть.
Словом, позже, когда Оуэн вернулся и снова стал меня лапать, я его не прогнала. Мне даже понравилось, но только в физическом смысле. Дело в том, что остальные хотя бы притворяются, что влюблены в мальчиков, с которыми гуляют. Вроде как репетируют взрослые отношения. Выбирают себе временную замену и разыгрывают роман. Я не хотела и не хочу играть в эту игру. От Оуэна у меня нисколько не перехватывало дыхание, да и не особо он мне понравился. Но он был теплый, и мужественный, и крепкий, и интересовался мной, и мне с ним действительно стало любопытно и захотелось прикосновений. Так что, когда он предложил мне показать свой мот, я с ним пошла. Оказалось, всего-навсего мопед, на 50 кубов, но он им очень гордится и много о нем рассказывал. Не уверена, что эта шутка хотя бы осилит подъем.
