Грег принес все, что я получила по рассылке, – он их проштамповал мне заочно и без моей карточки. Он пошутил, что это входит в стандартные услуги библиотеки, но, конечно, не входит. К сожалению, все они в твердых обложках, и читать их под таким углом очень трудно. Бумажную я удерживаю над головой одной рукой, а твердую не удержать. Я получила «Возвращение в ночь» Мэри Рено и до сих пор не прочитала. Но даже видеть пачку у себя на тумбочке уже кое-что.
Неделя будет в среду. Еще три дня мучений и ада.
Сестра каждые четыре часа подходит предложить мне обезболивающее. «Принимай, только если болит», – говорит она. Разве может не болеть, когда так подвешен на крюк? Я принимаю, но они только притупляют боль.
Сплю я довольно плохо, с жуткими сновидениями и часто просыпаюсь от боли и шума в палате. Снотворное, которое они мне навязывают, усыпляет, но не мешает просыпаться.
Понедельник, 14 января 1980 года
Ночью или под утро мать снова пыталась меня атаковать. Проснувшись, я не могла шевельнуться и знала, что она в палате, нависает надо мной. В палате никогда не бывает темно, всегда виден свет от сестринского поста и маленьких лампочек у самого пола, и кто-нибудь всегда читает при своей лампочке. Было так светло, что я могла бы ее видеть, но не видела, только очень сильно ощущала присутствие. От боли я не соображала, что делать. Стала вспоминать, что помогло в прошлый раз, и, конечно, Литания против страха, и я стала ее повторять, и она опять помогла. Успокоившись и взяв себя в руки, я смогла шевельнуться, сколько позволяет дыба, и она сразу пропала.
Как она узнала, что я здесь и беззащитна? Почему отказали мои защитные чары? Они должны действовать, где бы я ни была.
Утром приходил доктор Абдул – впервые с прошлого четверга, когда отправил меня на вытяжку. Он помял мне ногу – так, что я заорала, черт побери! – и сказал, что все идет хорошо. И перешел к следующей пациентке. Я вовсе не уверена, что так уж хорошо поправляюсь. Такое впечатление, что становится только хуже.
Наверное, несмотря на это ощущение, может и помочь. Он же врач. Чтобы только поступить учиться на врача, нужен отличный аттестат. (А в Пакистане сдают экзамены на аттестат? Возможно, он ведь раньше был британским; когда дедушкина бабушка переехала сюда, он входил в Британскую Индию. Но сдавали ли тогда экзамены? Насрин должна знать, сдавал ее отец или нет.) Так или иначе, доктору Абдулу в Пакистане требовалось получить эквивалент наших трех «отлично», чтобы поступить на врача. Он должен быть умным и прилежным, и знать, что делает. Не повесит он человека на вытяжку просто так.
Почему помогает Литания против страха? Мисс Кэрролл приходила в вечерний час посещений, принесла книги. Опять тайны Джозефины Тэй, мне в самый раз, и, слава богу, в бумажных обложках. Она говорит, что в библиотеке без меня скучно и что на молитве поминают мое имя.
Вторник, 15 января 1980 года
Все еще на вытяжке и совсем упала духом.
Пропускаю книжный клуб, а раз все они там, а мисс Кэрролл была вчера, посетителей не жду.
Дедушка и тетушка Тэг даже не знают, что я в больнице, не то прислали бы открытку. Тогда откуда узнала моя мать? Здесь нет волшебства. Ни фейри, ничего нет – я считала школу вычищенной и стерильной, но школа ничто в сравнении с этой адской палатой.
Читала Тэй. Особенно хороша «Мистификация». Только что там за яма в Дотане? Это из истории Иосифа?
Остался всего один день на дыбе. Начинаю задумываться, может ли садист получить три «отлично» в аттестате, но, будь доктор Абдул садистом, он бы чаще приходил позлорадствовать. Он явно равнодушен. Вовсе не смотрит мне в лицо, его только рентген интересует. Стараюсь видеть в этом хорошую сторону. Мне уже мало трех «отлично» в аттестате, чтобы перевесить недоверие.
Среда, 16 января 1980 года
Меня не выпустят, пока не осмотрит доктор Абдул, а он будет тут только завтра.
Днем приходил Вим. Принес «Творца снов» и «Остров мертвых». Вошел в кожаной куртке, очень неловко, стеснялся еще больше Даниэля. Я вдруг очень остро осознала, что на мне дурацкая больничная рубашка с пятнами от еды (очень трудно опрятно есть в горизонтальном положении) и что волосы у меня больше недели не мыты. Меня тронуло, что он ехал повидать меня в такую даль.
– Грег вчера сказал, где ты, – объяснил он. – Я решил привезти. Хотя, похоже, ты бы обошлась. – Он кивнул на кипу книг на тумбочке.
– Эти я почти все дочитала, – сказала я.
Он поднял брови.
– Здесь больше делать нечего, – пояснила я.
– На вид ужасно уныло, – согласился он. – Как кормят?
– Жуть.
Он рассмеялся.
– Моя мать здесь на кухне работает.
– Наверняка дома она намного лучше готовит, – сказала я.
– Вот и нет, – ответил он. – Она так себе готовит. Но уж если она сама говорит, что еда здесь кошмарная, значит, и правда плохо дело. Я потому и спросил.
– Не так уж отличается от школьной, – сказала я.
– Я думал, за те деньги, что берет Арлингхерст, там хорошо кормят, – удивился он.
– И я бы так подумала, но там тоже жуть. Котлеты с заварным кремом.
– Я тебе принес мороженое для астронавтов от НАСА, – сказал он, доставая из кармана пакетик.
Я подняла его, чтобы рассмотреть. На черном фоне была нарисована ракета и написано, что это мороженое астронавтов, точно такое, какое ели на «Аполлоне». Я благоговейно уставилась на Вима.
– Все остальные носят мне виноград. Как ты догадался?
Он вроде бы застеснялся, если такое возможно.
– Мне кузен привез из Флориды. Он купил несколько упаковок, но это последняя. Не так уж вкусно, но главное – идея. Я приберегал одну до подобающего случая.
Я престала вертеть пакетик и в упор взглянула на него.
– У тебя кузен в Америке?
От его улыбки у меня опять перехватило дыхание.
– Знаешь, Америка есть на самом деле, не только в научной фантастике. И Грег там бывал. На «Ворлдконе» в Фениксе. Познакомился с Харланом Эллисоном!
– Что такое «Ворлдкон»?
– Мировой конвент научной фантастики. Люди собираются на пять дней и обсуждают НФ. В прошлом году был в Брайтоне, я ездил. Блеск! Ты не представляешь.
Мне показалось, что представляю.
– Как книжный клуб в квадрате?
– В геометрической прогрессии! Там был Роберт Силверберг. Я с ним разговаривал! И Вонда Макинтайр!
Мне просто не верилось, что рядом со мной человек, говоривший с Робертом Силвербергом.
– А в этом году где будет?
– В Бостоне. Обычно проводится в Америке. Бог весть, когда снова случится в Британии. Но есть и британские конвенты. На Пасху будет в Глазго. Конечно, туда не соберутся все американские авторы, но приезжают не только писатели. Еще и фанаты. Ты не представляешь, какие разговоры я вел в Брайтоне.
