Обед: встреча двух шутников – это прекрасно
Зал для аудиенций Далай-ламы переоборудовали в столовую. В торце комнаты – богато украшенная золотая статуя Будды в расписном деревянном футляре. На стенах – танка , красочные шелковые свитки с изображением Будды и прочих святых. Обычно эти свитки ненадолго вешают на стены монастырей для создания определенного настроя при медитации. Считается, что они вдохновляют практикующих идти по пути просветления.
На окнах белые кружевные занавески, на столе корзинки с тибетскими лепешками и пакетики с соком. Все очень просто, как будто стол накрыли для пикника. На обед нам предложили обычные тибетские блюда с кухни Далай-ламы: лапшу с овощами и момо
[17] – знаменитые клецки на пару.
Далай-лама и архиепископ Туту сидели друг напротив друга. Сидя рядом с ламой, я ощущал в его позе и жестах силу, присущую лидерам. Я вспомнил, как твердо и в то же время бережно он пожал мою руку, когда мы впервые встретились. Его доброта не делала его слабым. Напротив, своим примером он напоминал, что милосердие – признак силы, а не слабости. На протяжении всей недели Далай-лама и архиепископ не уставали об этом твердить.
Здороваясь, Далай-лама берет вас за руку и ласково потирает ее, как сделал бы дедушка при встрече с внуком. Он заглядывает вам в глаза, глубоко чувствует то, что чувствуете вы, и касается лбом вашего лба. И что бы ни крылось в вашем сердце – радость или горе, – любое выражение вашего лица отразится, как в зеркале, на его лице. Но когда он здоровается со следующим, эти эмоции стираются; он готов к новой встрече и следующему моменту. Может, это и есть то самое «присутствие в настоящем», ощущение каждого мгновения и каждого человека, с которым мы встречаемся, без привязки к бесконечным воспоминаниям о прошлом и тревогам о будущем?
За обедом мы вернулись к теме дней рождения, старения и смертности.
– Я обращался к немецкому врачу по поводу своих колен, – сказал Далай-лама. – Он ответил, что я в отличной физической форме. Но проблема с коленями все же осталась. Вам уже не восемнадцать, сказал он, а восемьдесят; тут уж ничего не поделаешь. Какие мудрые слова! Очень важно помнить о непостоянстве всех вещей. Врач напомнил, что мне восемьдесят лет. И это прекрасно. Ведь я младше тебя, друг мой!
– Хвастаешься? – спросил архиепископ.
– Этот хлеб испек мой персональный повар, – ответил Далай-лама, протягивая почетному гостю кусок хлеба.
– Ты трогал этот хлеб своими пальцами и думаешь, теперь я стану его есть? – парировал архиепископ. – Я люблю другой, – он передал дальше по столу корзину с зерновым хлебом, а сам взял белый, улыбнувшись своему американскому врачу.
– Журналисты в аэропорту говорят: «Вы, наверное, очень рады, что приехал архиепископ Туту», – сказал Далай-лама. – А я отвечаю: «Да, я очень, очень рад. У меня будет гостить один из моих приятелей. Во-первых, он очень хороший человек. Во-вторых – религиозный лидер, серьезный практик, который уважает представителей разных духовных традиций. А в-третьих – и это главное – он мой очень близкий друг».
– Ты мне льстишь.
– А потом я сказал им, что ты часто называешь меня шутником и я тоже считаю тебя большим шутником. А когда два шутника встречаются, это прекрасно. Счастливое воссоединение, – они оба рассмеялись.
Архиепископ перекрестился и произнес молитву, прежде чем откусить хлеб.
– Все в порядке? Не слишком ли жарко? – спросил Далай-лама. Пусть для буддистов он был великим духовным лидером, бывшим главой тибетского народа и перевоплощением бодхисатвы сострадания, для нас в этот момент он был хозяином, принимающим гостей, и больше всего его волновало, довольны ли мы обедом.
– Большое спасибо, – произнес архиепископ. – Спасибо, что оказал нам радушный прием, спасибо за обед и за то, что специально расставил столько народу вдоль дороги, чтобы те приветствовали нас по пути во дворец! – Он рассмеялся. – Суп очень вкусный.
Архиепископ Туту очень любил благодарить тех, кто был к нему щедр. Бывало, он прерывал съемки или мероприятие, чтобы поблагодарить всех организаторов и участников.
– Очень вкусный суп, – повторил архиепископ, отгоняя монахов, которые пытались положить ему добавку. Все почти закончили трапезу, а он все еще ел суп. – Чудесный суп. Спасибо, спасибо, больше я ничего не буду. Только десерт чуть позже. То есть фруктовый салат. – Но, увидев, что нам подали мороженое, он рассмеялся. – Ну ладно, может быть, немного мороженого. – Он качал головой из стороны в сторону, размышляя, дать слабину или подумать о здоровье. Архиепископ очень любит мороженое, особенно сорта «ромовый изюм». Когда он останавливался у нас дома, его сотрудники сообщили, что он предпочитает: курица, а не рыба, ром с кока-колой (от которого теперь пришлось отказаться из-за болезни) и мороженое сорта «ромовый изюм». Этот сорт было не так просто найти – обычно он продавался только на Рождество, но в конце концов удалось отыскать огромную упаковку на оптовом складе мороженого. А архиепископ только один раз съел три ложечки, и нам пришлось несколько месяцев доедать остатки.
Разговор перешел к теме пересечения двух религиозных традиций – буддизма и христианства; острой проблеме религиозного конфликта и необходимости проявлять терпимость. Сначала Далай-лама сказал, что все люди на земле никогда не обратятся в буддизм или христианство.
– Последователи мировых религий должны признать, что существуют и другие конфессии, – другого выбора просто нет. Мы должны мирно сосуществовать. Чтобы жить счастливо, нужно уважать чужие традиции. Я восхищаюсь религиозными традициями других народов.
– В последний год на посту (генерального секретаря ООН. – Прим. пер. ) Кофи Аннан учредил комитет, – добавил архиепископ. – Его назвали «Группа экспертов высокого уровня» – громкое название, да? В него вошли представители разных религий, и, несмотря на пестрый состав, вывод наш оказался един: с самими религиями все в порядке. Проблема в верующих.
– Это верно, – согласился Далай-лама.
Я спросил, как быть с нетерпимостью и фанатизмом, которые в последнее время распространяются, как чума.
– Доступ к информации и расширение контактов – вот единственное решение, – отвечал Далай-лама. – Я совершал паломничества к святыням всего мира, в том числе к Фатимской Богородице в Португалии, к Стене Плача и «Куполу скалы» в Иерусалиме. Как-то раз в Барселоне я встретил христианского монаха, который пять лет жил в горах отшельником и очень редко ел горячую пищу. Я спросил, в чем заключается его практика, и он ответил: «Моя практика – любовь». При этом в его глазах отразилось нечто удивительное. И ведь в самом деле, в основе каждой мировой религии лежит эта практика – любовь. Когда я встретил этого святого человека, мне даже в голову не пришло: «К сожалению, он не буддист!» или «Он христианин – вот неудача».
