2. Смирение: я пытался выглядеть скромным
– Я вспомнил твой рассказ о выступлении на похоронах, – Далай-лама имел в виду повествование архиепископа о Крисе Хани. – Ты сказал, что обращался к присутствующим не свысока, а на равных. Это очень важно. Когда я выступаю перед аудиторией, всегда чувствую то же самое. Я считаю себя обычным человеком, одним из тех, кто стоит передо мной, представителем того же вида. Я просто человек, который разговаривает с другими людьми.
И им следует относиться ко мне как к обычному человеку, который тоже может испытывать конструктивные и деструктивные эмоции. При встрече с людьми мы в первую очередь должны помнить, что им тоже хочется прожить счастливый день, месяц или целую жизнь. У них тоже есть право достигнуть этой цели.
Возможно, те, кто приходит послушать мое выступление, почерпнут что-то важное для себя. Но я не считаю себя «особенным», а если они будут считать меня особенным или «другим», мой опыт им ничем не пригодится. Я так рад, что нашел в тебе товарища, полностью разделяющего мои взгляды.
Далай-ламу и архиепископа не интересовали вопросы статуса и превосходства. Тибетский лидер рассказал об одном случае, свидетельствующем, что не все религиозные лидеры придерживаются аналогичной позиции.
– Помнишь, ты говорил, что я люблю поозорничать? – обратился к архиепископу Далай-лама. – Однажды на межрелигиозном собрании в Дели рядом со мной сидел индийский духовный лидер. Сидел вот так, – Далай-лама выпрямился и хмуро насупился. – А еще он сказал, что его стул должен быть выше, чем у остальных. Как это называется? – Далай-лама постучал по ножкам кресла.
– Ножки, – ответил архиепископ.
– Да, ножки стула ему показались слишком короткими. Организаторы принесли кирпичи и подложили их под ножки стула. И все время, пока я сидел рядом, этот лидер был неподвижным, как статуя. А я подумал: вот если бы сдвинуть один из этих кирпичей, чтобы он упал, что тогда он сделает?
– И ты сдвинул? – спросил архиепископ.
– Это был не я.
– Не верю.
– Я тогда подумал: вот бы какая-нибудь таинственная сила сдвинула этот кирпич. «Пожалуйста, сделай так, чтобы этот стул опрокинулся!» – взмолился я. Может, тогда этот лидер начнет вести себя по-человечески.
Далай-лама и архиепископ расхохотались.
– Я уже говорил, что раньше сильно нервничал, выступая перед аудиторией, – продолжал Далай-лама. – Я был молод, а приходилось читать лекции. Я тогда еще воспринимал себя как ламу и оттого нервничал. Забывал, что я человек и разговариваю с такими же людьми. Я думал о себе как о человеке с особенным статусом, и это восприятие отделяло меня от остальных. Когда мы проводим черту между собой и окружающими, создаем условия для изоляции. Такая надменность приводит к одиночеству и стрессам.
В 1954 году я поехал с официальным визитом в Пекин, и у нас была встреча с индийским послом. Присутствовали и китайские чиновники. Эти коммунисты тоже сидели, как статуи, и вели себя очень серьезно и сдержанно. А потом вдруг опрокинулась стоявшая на столе ваза с фруктами. Уж не знаю, как это произошло. И эти суровые чиновники стали ползать на четвереньках и подбирать укатившиеся фрукты! Понимаете, в чем дело? Когда все идет гладко, мы можем строить из себя непонятно что. Но как только случается что-то неожиданное, все равно вынуждены вести себя как обычные люди.
Я перешел к следующему вопросу, но Далай-лама взглянул на часы, которые показывали неправильное время, и спросил, не пора ли прерваться на чай. Я объяснил, что у нас в запасе еще полчаса, но на всякий случай уточнил у архиепископа, нужен ли ему перерыв. Мы внимательно следили, чтобы архиепископ не переутомлялся.
– Нет.
– Вы хорошо себя чувствуете? – настойчиво спросил я, зная, что архиепископ склонен перетруждать себя и это плохо сказывается на его здоровье.
– Он-то точно чувствует себя отлично, – ответил архиепископ, имея в виду Далай-ламу. – Он ведет себя как обычный человек.
– Ты же говоришь, что я люблю озорничать, – пошутил Далай-лама. – Во время очень важной встречи или на религиозном собрании мне всегда хочется, чтобы что-то пошло не так!
– Теперь весь мир узнает: когда Далай-лама идет на встречу с главами государств, он втайне надеется, что у них сломаются стулья.
– Именно поэтому, – продолжал Далай-лама, – мы с президентом Бушем сразу подружились. Не как два лидера, а как два обычных человека. Мы с ним сидели, и тут принесли разные виды печенья. Я спросил: какое самое вкусное? И он, не раздумывая, ответил: вот это! Он вел себя как обыкновенный человек, и мы сразу сблизились. А другие лидеры при встрече держат дистанцию. Но во второй раз уже ведут себя более раскованно, а в третий еще сильнее расслабляются. – Повторяя «во второй раз», «в третий», он каждый раз придвигался ближе к архиепископу.
– Когда я был еще мальчишкой и жил в Лхасе, мне приносили читать американский журнал Life. В одном выпуске была фотография принцессы Елизаветы, будущей королевы, на крупном официальном приеме. Она читала письмо, а рядом стоял ее муж, принц Филипп. Подул ветер, и у нее поднялась юбка. – Далай-лама показал, как это выглядело, на примере своего монашеского одеяния. – Принцесса Елизавета и принц Филипп сделали вид, что ничего не произошло, но американский фотограф все заснял. Увидев это фото, я засмеялся. Это правда было очень смешно! Иногда, особенно на официальных собраниях, люди ведут себя так, будто они особенные и чем-то отличаются от остальных. Но мы-то знаем, что это не так. Все одинаковые.
– Можете объяснить, как смирение учит радоваться жизни? – спросил я, и в тот самый момент архиепископ рассмеялся.
– Есть притча о епископе, – начал он, – который готовил кандидатов к посвящению в сан. Он проводил с ними беседу о добродетели, в том числе о пользе смирения. Один из кандидатов сказал: «Ваше святейшество, я как раз искал в библиотеке книгу на эту тему». А епископ ответил: «О да, есть лучшая книга о смирении – и ее написал я!»
А я думал, архиепископ расскажет известную притчу о трех епископах, которые стояли у алтаря и били себя в грудь, крича о том, что перед Богом они ничто. Тут подошел церковный служка и тоже стал бить в грудь и кричать, что он ничто. Епископы переглянулись, и один произнес: «Смотрите, кто смеет считать себя ничем!»
Притчи о ложной скромности смешны, потому что смирением не хвастаются. Наверное, поэтому архиепископ засмеялся над моим вопросом, даже не дослушав до конца. Ему не хотелось слыть «экспертом» по смирению. Тем не менее они с Далай-ламой подчеркивали, как необходимо это качество для счастливой жизни. Непринужденность в общении, досягаемость, эффективность работы в мире – всем этим архиепископ и Далай-лама обязаны именно смирению.
– Есть тибетская молитва, входящая в программу тренировки ума, – сказал Далай-лама. – Тибетский учитель говорит: «Встречаясь с людьми, я никогда не должен ощущать свое превосходство. Я должен научиться искренне ценить человека, стоящего передо мной». – Потом он повернулся к архиепископу и произнес: – Иногда ты говоришь мне, что я должен вести себя, как…
