Тем временем Далай-лама проговорил:
– Почти каждая тибетская семья пережила убийство, арест или пытки одного из родственников.
Через несколько минут девушка успокоилась и заговорила:
– Мы с бабушкой прятались за сумками или под сиденьями в автобусе. На границе с Непалом китайский полицейский отказался пускать бабушку. Мы пробыли на границе неделю. И вот бабушка сказала, что я должна ехать в Непал с каким-то местным. Я очень боялась, но все же отправилась в путь с незнакомцем. На следующий день к нам присоединилась и бабушка. Приехав в Индию, мы сразу отправились в Бодх-Гаю на инициацию Калачакры
[51].
– Это очень важная буддистская церемония, – пояснил Далай-лама.
– После этого приехали в Дхарамсалу, – продолжала рассказывать девушка. – Когда бабушка увидела Его Святейшество, заплакала. Он благословил нас обеих, и только потом она объяснила мне, что это Далай-лама. Я стала учиться в тибетской детской деревне, а бабушка вернулась в Тибет. Я не была там уже… прошло тринадцать лет с тех пор, как я видела свою семью. – Тензин снова заплакала, но все еще пыталась говорить. Я заметил, что Джинпа тоже плачет. Несомненно, его тронули ее слезы, но, может быть, он вспомнил и свое детство, проведенное в тибетском интернате вдали от родных? Далай-лама положил ладони на сердце.
– Мне было грустно оставлять родных, но здесь я нашла немало причин для радости. У меня много друзей, прекрасные педагоги и учитель Лобсанг, который мне как отец! – Тензин говорила сквозь слезы, изливая свою боль, и я заметил, что директор школы Нгодуп Вангду вытирает глаза краешком серого халата.
– Сейчас я в выпускном классе, и мне хочется вспомнить и поблагодарить всех, кто работал сообща ради того, чтобы я стала тем, кто я сегодня. Без поддержки Его Святейшества Далай-ламы не было бы тибетской детской деревни. Благодарю вас, Ваше Святейшество, от чистого сердца. Спасибо. – Несмотря на слезы, храбрая Тензин продолжала говорить. Она отошла в сторону, а в центр комнаты вышла другая девочка, помладше.
– Таши делек
[52], Ваше Святейшество. Таши делек, архиепископ Туту, – она начала с традиционного тибетского приветствия. – Во-первых, хочу представиться: меня зовут Йонгцин Лхамо, я ученица восьмого класса. Я приехала в Индию в 2007-м и сегодня хочу поделиться рассказом о своем путешествии. Оно началось в деревне Таво тибетской провинции Кам. Мне было всего пять лет, когда пришлось оставить семью. Это причинило мне такую сильную боль… – Йонгцин остановилась и расплакалась, не найдя сил даже начать рассказ; ей довелось расстаться с близкими – это все, о чем она могла думать в тот момент. Мпхо подошла к ней и обняла, пытаясь успокоить.
Далай-лама с обеспокоенным видом наблюдал за плачущей девочкой несколько минут, а потом заговорил с ней. Ее переполняли чувства, и она не могла продолжать; а он взял на себя роль почетного директора и попечителя школы.
– Подумай о том, что здесь ты свободна и у тебя есть возможность учиться. Ты можешь получить не только современное образование – здесь ты можешь изучать нашу древнюю тысячелетнюю культуру. Посмотри на свое положение с этого угла, и тебе станет лучше.
Мы, тибетцы, не можем похвастаться большой численностью – нас всего около шести миллионов. Но у нашего народа долгая история, свой язык и богатая традиция письменности. Ты можешь гордиться, что принадлежишь к такому народу. И почувствуй себя счастливой. Тогда ты сможешь увидеть не только печали и трудности. Нужно усердно учиться, потому что на вашем поколении лежит ответственность – восстановить Тибет. Тогда ты почувствуешь себя счастливой. – Далай-лама пытался помочь девочке увидеть, какую роль сыграли ее страдания в судьбе всего тибетского народа, чтобы она осознала: они были не напрасны – и в этом нашла успокоение.
– Спасибо, – сказала девочка и вернулась в объятия учителей.
Вперед вышел мальчик в коротком сером халате и голубых брюках.
– Меня зовут Тензин Церинг, я ученик седьмого класса. Я расскажу, как бежал из Тибета с отцом. Было раннее утро, и в небе еще сияла луна. Пришла мама и сказала, что я должен хорошо учиться и быть храбрым. Потом она отвернулась и зарыдала. Отец похлопал меня по спине и сказал, что пора прощаться. Я выплакал все глаза, уезжать не хотелось, но мать со слезами на глазах настояла, что я должен.
Мы ждали около дома, и вот пришел автобус. Я уезжал из дома с тяжелым сердцем и стоял в автобусе, глядя в окно и стараясь запомнить свой прекрасный край и сохранить в сердце воспоминания о его людях, чтобы каждый раз вызывать их в памяти, когда буду тосковать по дому. Пошел снег, дорогу завалило, но мы с товарищами не сдавались. Мы ехали на спинах яков, а взрослые шли по колено в снегу. Мы надели солнечные очки, чтобы защитить глаза от яркого света. Я увидел впереди мост, через который нам предстояло перейти. Мое сердце билось сильно-сильно.
Мы спали днем, а ночью шли мимо китайских кордонов. Сестра заболела и страдала от боли. Мы шли и прятались, и так проходили дни. Но мучения, которые я испытал во время перехода, были ничем по сравнению с болью разлуки. С тех пор как я оставил маму, ничто не приносило мне радости. Я перестал петь, меня не радовал вид цветов или радуги в небе – у меня отняли внутреннюю свободу. Глубокая тоска окутала со всех сторон, и надежды на спасение не было. Я медленно умирал. Путешествие в Индию было самым страшным и самым тяжелым испытанием в моей жизни.
Мы с отцом приехали в Дхарамсалу, он взял меня с собой за покупками, а затем оставил в школе, сказав, что придет на следующий день. Но он солгал. Я очень ждал его, плакал все время. Скоро у меня появились друзья и заботливые учителя; я понял, какая это прекрасная школа, и получил благословение Его Святейшества. И лучик радости затеплился внутри. Я начал радоваться своей жизни в изгнании. Сейчас я вижу радость во всем. Я рад, что со мной учатся такие добрые ребята, я с радостью хожу на уроки и чувствую, что снова стал собой. Но мне очень хочется увидеть маму и жить с ней на родине. Тогда я бы испытал величайшую радость в жизни. Спасибо.
Мальчик поклонился и вернулся на свое место рядом с другими учениками. Повисла долгая тишина. Мы были под впечатлением от рассказов детей, от пережитой ими боли. Наконец Далай-лама повернулся к архиепископу и сказал:
– Тебе нужно их поздравить. Ведь они говорят по-английски лучше меня.
– Я должен быть осторожен, – заметил архиепископ, – но да. Они очень, очень, очень хорошо говорят. Прекрасные дети. Прекрасные. Все до единого, и все пережили такую боль. – Архиепископ поблагодарил собравшихся по-английски и по-тибетски. Потом они с Далай-ламой пошли посмотреть плакаты с детскими рисунками и высказываниями о радости. Первый назывался «Радость в семье», другие два – «Радость в музыке» и «Радость в природе».
