Ректор Финансового университета М. Эскиндаров отметил: «Профессор западного вуза не поедет преподавать в Россию. Если мы попытаемся заставить его, как нашего профессора, взять 450–500 часов аудиторной или иной нагрузки, он этого не сделает. Почему преподаватели западных университетов имеют много публикаций, активно участвуют в научных исследованиях, работают на различных конференциях? Потому что нагрузка, например, англо-американского преподавателя составляет не более 100–120 часов за учебный год. Остальное время он должен отрабатывать часы путем подготовки статей, учебников»
[31].
5.4. Государство и бизнес-образование
Он имел репутацию сильного, поскольку был знаком с дзюдо, карате и несколькими высокими чиновниками.
Р. Гожельский, польский сатирик
В бизнес-образовании государство не присутствует и критерии оценки бизнес-школ не разрабатывает. Но предъявляет свой запрос на подготовку квалифицированных управленцев для госслужбы и государственных компаний. Государственная элита России заговорила о необходимости качественного бизнес– и управленческого образования. В частности, всё чаще звучат призывы перенести находки бизнес-образования в программы подготовки государственных служащих.
В то же время государственное регулирование отражает российское общественное мнение, которое склоняется, например, к тому, что частная медицина – это нормально, а вот частное образование – подозрительно. Так, менеджмент не выделен в государственном вузовском классификаторе профессий в отдельную строчку, а относится к объединенной группе экономических наук. В законе «Об образовании» нет ни слова о бизнес– и управленческом образовании. Образование детей есть, инвалидов – есть, даже спортсменов есть. А менеджеров и предпринимателей – нет.
В так называемой «объединенной группе специальностей» управленческое образование является частью экономики. О существовании бизнес-образования вспоминают только в связи с очередными государственными программами. Законодательное признание бизнес-образованию было бы полезно.
Но государственное регулирование – едва ли. Это означало бы, что содержание, качество и иные составляющие образовательного продукта устанавливались бы не в процессе взаимодействия потребителя и производителя, а государственным решением. Что обычно делает здравомыслящий потребитель, когда ему предлагают не заказанный им продукт? Как правило – отказывается за него платить и использовать.
В бизнес-образовании особенно ясно видно, что потенциал «неявных знаний» не определяется описанием программ и государственной аккредитацией. Это инструменты вроде «фильтра грубой очистки», пригодные исключительно для отсева того, что «ни в какие ворота не лезет». В то же время качество работы можно, например, косвенно оценить через активную позицию выпускников, которые рекомендуют бизнес-школу своим друзьям. Именно поэтому важнейший показатель качества программ лучших бизнес-школ – это то, что 70–90 % новых слушателей приходят учиться по рекомендации друзей-выпускников.
Есть еще показатели карьерного роста. Но тут сложно отделить роль обучения в бизнес-школе от сотен других факторов, влияющих на успешность карьеры. Так, очевидно, что в бизнес-школы идут люди более деятельные и активные. При прочих равных условиях это будет всегда многое определять в их жизненном пути. А какова тут заслуга обучения в бизнес-школе – вопрос дискуссионный.
ЕЖ ПОНЯЛ
Всеобще стандартизирующие-унифицирующие идеи GERM легко прижились на российской земле по ряду причин. После крушения социалистической цивилизации Запад воспринимался как идеальный хрустальный град на холме. Поэтому любые идеи оттуда встречались на ура. Даже те, которые реально разрушали национальную культуру, образование и целые отрасли отечественной экономики. Запад же этому всячески способствовал, будучи заинтересован в устранении потенциального конкурента во всех сферах и превращении его в безропотную обслугу и сырьевой придаток. Кроме того, идеи тотального контроля и всеобщей отчетности тоже всегда имели у нас благодатную почву.
Сейчас возникает ощущение, что мы начинаем выздоравливать от бездумного западнопоклонничества, в том числе в сфере образования. Люди хотят хорошего образования своим детям, и тотальная стандартизация/унификация встречает растущее сопротивление. Похоже, уже не за горами серьезное обсуждение, осуждение, а потом и отторжение идеологии GERM.
В то же время разработка адекватных критериев оценки эффективности российских вузов была бы чрезвычайно важна для нашего общества, а их совершенствование вызвало бы к жизни больше стимулов к поступательному развитию образования. Отметим также, что в западном опыте образования есть множество полезных вещей. Только внедрять их надо с умом. «Учиться нужно всегда, даже у врага» (Публий Овидий Назон, древнеримский поэт I века до н. э.).
Глава 6. Университетское видение образовательных проблем
Орел никогда не теряет так много времени, как тогда, когда обучает летать ворону.
Закон педагогики по У. Блейку
Признак хорошего образования – говорить о самых высоких предметах простыми словами.
Р. У. Эмерсон, американский писатель
Недостаточная конструктивность дискуссий об отечественном образовании во многом отражает нашу общую российскую проблему – неумение и нежелание выстраивать диалоги и обсуждения. С одной стороны, немалое число представителей образования склонны утверждать: нам надо давать денег и не лезть в наши дела. Мы сами знаем, чему учить и как учить. Причем подобная позиция «образователей» относится как к государству, так и к бизнесу: мы лучше вас всех знаем, как учить, чему учить и как потратить ваши деньги. С другой стороны, множество самых разнообразных персонажей склонны считать себя специалистами в образовании исключительно на основе того, что они сами и их дети когда-то чему-то учились.
Обучающиеся, работодатели и представители государства, как правило, рассуждают о проблемах образования достаточно конкретно и прагматично. «Образователи» же зачастую стремятся размышлять более масштабно и комплексно. В этом их сила – они видят проблемы более широко и стереоскопично. Но в этом и слабость – их легко обвинить в витании в облаках и отрыве от реальности, что постоянно и происходит.
6.1. Есть ли «лишнее» в образовании?
Знание немногих принципов заменяет знание многих фактов.
Гельвеций, французский философ XVIII века
С начала XIX века критики, реформаторы и правительства постоянно заявляют, что исследования, проводимые в университетах, бесполезны. Кроме того, многое в обучении является ненужным. Поэтому надо заставить университеты удовлетворять конкретные потребности государства и сделать обучение более практичным
[32].
