— Дай затянусь.
— Возьми целую.
— Не хочу. Неохота привыкать.
Я дал ей затянуться.
Наши отношения с Лесей описали круг и снова пришли к той же точке, откуда начинались. Опять одна сигарета на двоих. Это уже было, было, было…
— Ты много нашел незнакомых лекарств у Гореловых? — спросила девушка.
— Достаточно. Может, я просто мало болею?
— Постучи по дереву!.. А ты можешь узнать по Интернету, что это за препараты?
— Легко.
— А я хочу наконец побеседовать со Стеллой.
— По-моему, рылись в чужих вещах мы зря.
В ответ девушка только пожала плечами.
— Я лично ничего особенного не нашел, за исключением очередного подтверждения того, что Родион — странный человек.
Я продемонстрировал девушке на дисплее мобильника сфотографированную мною запись на последней страничке его блокнота:
БНГК — МРМН: 18—22
МРМН — РВНМ: 2—3
РВНМИ — СТКГЛ: 2—3
— Да, любопытно… — без особого интереса молвила Леся. — Да еще эти серьги с изумрудами…
— А что серьги? Петька подарил Жене на Новый год, что тут странного?
— Если бы подарил он, да на Новый год, она бы их надела на новогоднюю вечеринку. А не прятала бы в потайном кармане чемодана.
— Ты думаешь?
— Любая женщина поступила бы так.
— Значит, ей, втайне от мужа, подарил серьги Вадим, который, вопреки ее утверждениям, до самого последнего времени оставался ее любовником.
— Может быть, — вздохнула Леся. — Но ты, Ваня, слишком скор на выводы.
Я отправился в свой домик. Снег валил по-прежнему. Даже подножия горы не было видно в тумане.
Иннокентий и Валентина заперлись в своей комнате.
Саня торчал у телевизора.
Через двадцать минут интернет-серфинга я узнал, отталкиваясь от списка лекарств, что Петр Горелов, по всей видимости, лечился от простатита. Против воли у меня в голове прозвучали грозные слова рекламы: «Простатит… Учащенное мочеиспускание… Импотенция…» Импотенция… Может, у Горелова, грубо говоря, не стоял? А его жена развлекалась со всеми подряд (судя по тому, как она вела себя со мной, это вполне возможно). И с Сухаровым в том числе. Вот вам и мотив — даже более мощный, чем деньги, — чтобы убить Вадима, а самому покончить с собой… Эх, Петька, псих ты ненормальный…
Однако пара препаратов, найденные нами в чемодане Гореловых — феназепам и лепонекс, — к простатиту отношения не имели. Феназепам — легкий транквилизатор, снотворное, а вот «лепонекс (как я узнал из Интернета) — антипсихотический препарат, показанный при лечении шизофрении». Значит, Петя реально был ненормальным и даже лечился? А что, очень похоже… Мне опять вспомнился разговор Жени с Настей, случайно подслушанный мною в первый день нашего пребывания здесь… И то, как Горелов странно, заторможенно выглядел на следующий день после убийства Вадима… И эта дикая история с дуэлью…
Я оделся и вышел на крыльцо. Снег все летел и летел, усыпая крыши, машины, дорожки. Вдруг в нем проявилась знакомая фигурка. То была Леся. Весь ее пуховик был усыпан снежинками.
— Я готова расколоть Стеллу, — сказала она мне безо всяких предисловий. — Только мне нужна машина.
— Зачем?
— Родион отпускает нас в поселок, посидеть в баре. Все-таки сегодня Рождество.
— А ты водить-то умеешь?
— У меня и права есть.
— Что ж, плати шестьдесят евро — получишь ключи.
Девушка сморщилась.
— Шестьдесят евро?
— Нормальная цена за день проката. Узнай в «Хертце» или в «Ависе». У меня даже еще со скидкой.
— Нельзя ли на других условиях? — с долей кокетства осведомилась Леся.
— На каких? Предлагай.
— Н-ну… Скажем, ты получишь двадцать процентов от моего гонорара, когда я успешно завершу расследование.
Наконец-то она додумалась — дней пять прошло! — что забесплатно мне работать неинтересно.
— Тридцать процентов, — возразил я.
— Но, кроме авто, я от тебя, Ванечка, еще многого потребую.
— А то я тебе мало помогал.
— Да, ты хорошо мне помогаешь. Спасибо тебе. И я согласна на твои условия: двадцать пять процентов.
— По рукам.
— Давай ключи.
— Чур, не пить за рулем.
Я выдал Лесе ключи.
А потом вернулся в наш коттедж, записал в ноутбук происшествия сегодняшнего дня — и лег спать.
Никто из моих соседей — ни Иннокентий с Валентиной, ни Саня — о том, что наступает Рождество, даже не заикнулись. Ни у кого не было ни малейшего желания что бы то ни было праздновать.
7 января
Сегодняшний день ознаменовался как минимум одним открытием и одним загадочным происшествием.
Впрочем, обо всем по порядку.
Среди ночи я слышал, как к нашему коттеджу подруливает моя «Хонда». Как в наш темный дом пробирается Леся и оставляет на столе в гостиной ключи. Как ни странно, я нисколько не волновался за свою машину. Я был уверен, что Леся — человечек ответственный и вернет мне тачку в целости и сохранности.
Девушка не обманула моих ожиданий. Когда я утром очистил машину от снега, на ней не обнаружилось ни одной новой царапинки.
К утру снегопад наконец прекратился. На горе зажглись фонари и появились первые черные точки — фигурки лыжников.
Я еще валялся в кровати, когда Иннокентий с Валентиной и с Саней позавтракали, оделись и ушли на гору. А когда я принял душ и уселся пить кофе, в коттедж явилась Леся. Пришла — и с порога выпалила:
— Исчез Родион!
— Как исчез?
— Ушел вчера ночью, как раз когда мы со Стеллой сидели в баре. Взял кое-какие свои вещи. Зубную щетку, бритву, пару рубашек. И — ни записки, ни звонка. Стелка плачет.
— Обиделся? Приревновал Стеллу? — высказал свое предположение я.
Леся пожала плечами:
— К кому? Ко мне, что ли?
— К горячим финским парням, которых вы, конечно же, склеили вчера в баре.
Девушка сделала мину.
— Да уж, — саркастически протянула она, — там их столько, да таких горячих, прям дымятся… Да ты не понял, что ли, что Родион совсем не ревнивый?
— А какой он? Что тебе Стелка о нем рассказала?
— Какой?.. Деловой. Холодный. Умный.
— А почему им люди из нашего посольства интересуются? И эта прослушка в коттедже — она ведь, по-моему, по его душу…
