Большова вскочила:
— Хватит! Я не желаю это слушать! У вас нет никаких доказательств! Слышите, ни единого! Иннокентий, пойдем отсюда!
Большов тоже поднялся.
Тут на них прикрикнул Боков, почему-то по-английски:
— Take it easy! — И повторил то же самое по-русски: — Давайте поспокойнее! Сядьте! Олеся Максимовна вовсе не утверждает, что вы — убийцы. Она лишь рассказывает о возможных мотивах и способах совершения преступления.
Леся послала в сторону дипломата взгляд, преисполненный благодарности, и миролюбиво обратилась к Большовым:
— Я вас ни в чем не обвиняю. Да и, по моему глубокому убеждению, вы ни в чем не виноваты. Вы были под подозрением — у всех, включая меня. Теперь эти подозрения рассеяны. Прошу меня извинить, если я доставила вам пару неприятных минут.
Кровь отхлынула от лица Иннокентия. Он выкрикнул, сбиваясь на уголовный сленг:
— А к чему тогда этот гнилой базар?!
Опять пришлось вмешаться Бокову:
— Пожалуйста, сядьте.
Его слова прозвучали внушительно, и Большовы нехотя послушались.
А Леся тем временем продолжила:
— Итак, если не Большовы, то кто?.. Возможность убить имел и Александр. Алиби у него тоже отсутствует. Больше того: мы знаем, с его же собственных слов, что в момент убийства от находился в непосредственной близости от домика, где оно произошло. Возникает вопрос о мотиве. Вот только каким он может быть? Мы ведь в точности не знаем, кто, на самом-то деле, затеял аферу с переводом денег фирмы в разорившийся банк — Большов или, может, Александр? Большов свою вину отрицает, а Александр, как зам главного бухгалтера, тоже мог осуществить махинацию. Подсунуть на подпись Большову левую платежку. Здесь, в Финляндии, мы в точности установить это не можем. Нужны следственные действия в Москве… — Я глянул на Сашку. Тот сидел понурившись и прятал глаза. — И убийство, и, особенно, предшествовавшее ему покушение на убийство трудно совершить без сообщника, но у Александра таковой имелся: безгранично преданная ему и готовая ради него на все Светлана.
Света вспыхнула.
— Я опять-таки не утверждаю, — оговорилась Леся, — что Светлана и Александр — преступники. Я просто стараюсь вслух обсудить все возможности — как рассматривала их в ходе следствия.
И тут я понял, для чего девушка затеяла этот рассказ. Она решила выгодно подать себя. Грамотно презентовать свою работу: чтобы заказчик — в данном случае Анастасия Сухарова — впечатлилась объемом трудов и уверилась, что деньги сыщице она платит не зря. А может, Леся вдобавок на своего финского коллегу Кууттанена впечатление производила. И на Бокова, блин, тоже.
Сыщица разливалась соловьем:
— Отметим также, что имелся мотив для убийства Сухарова и у покинувшего нас Родиона Сыромятского. Он, как нам стало известно, уже находится по линии Интерпола в международном розыске. — Стелла пошла красными пятнами. — Дело в том, что Сыромятский является представителем российской наркомафии.
У кого-то из присутствующих вырвался возглас удивления. Женя и Настя со значением переглянулись.
А Леся продолжала:
— Похоже, что тут, в Финляндии, Сыромятский налаживал новые пути для наркотрафика из стран Юго-Восточной Азии в Западную Европу…
На Стеллу было больно смотреть. Она едва сдерживала слезы.
Но Леся не останавливалась. Похоже, она чувствовала, что наступил ее звездный час.
— Мог ли Вадим Сухаров, вольно или невольно, узнать о планах Родиона Сыромятского? Да, мог. Способен ли Родион убрать ненужного свидетеля? Более чем. Итак, мотив у него имелся. А возможность? Сначала у Сыромятского вроде было алиби: он утверждал, что они, вместе с женой Стеллой, в день убийства уезжали в Рованиеми. Но расследование показало, что ни в каком Рованиеми они не были. По словам Стеллы, Родион в тот день встречался с деловыми партнерами. Узнать, кто они, а тем паче допросить их нам пока не удалось. Следовательно, у Сыромятского также нет алиби. И он тоже является подозреваемым в убийстве…
А Боков гоголем, словно на любимую свою ученицу, глядел на Лесю и не забывал тихонечко переводить ее речугу на ушко Кууттанену.
— А сама Стелла? — задала риторический вопрос Леся. — Ведь и у нее отсутствует алиби. И она также имела мощную мотивацию для того, чтобы ненавидеть Сухарова и желать ему смерти. Достаточно сказать, что в Рованиеми она, как и Родион, не ездила. И за несколько часов до того, как убийство совершилось, попросила отдыхающего здесь мурманского бандита разобраться с Вадимом. Бандит — к его чести, надо сказать, — отказался, и тогда Стелла, отчаявшаяся найти помощников, могла покарать своего врага самостоятельно…
— Что ей-то Вадим сделал? — выкрикнула со своего места нахмуренная, бледная вдова, Анастасия Сухарова.
На этот вопрос юная сыщица сочла нужным ответить:
— Стелла горела желанием отомстить за свою сестру. Много лет назад Вадим соблазнил и бросил Марфу — старшую сестру Стеллы.
— Вот как? — лицо Насти Сухаровой неприятно перекосилось. — У вас есть доказательства?
Свой вопрос она адресовала не Лесе, но Стелле.
— Какие тебе еще доказательства! — воскликнула та с ненавистью, адресуясь к вдове. — Все происходило на моих глазах!
— Когда случилась та история? — поинтересовалась Настя.
— Вы уже были женаты! — сквозь слезы выкрикнула Стелла. — Лучше надо следить за своим мужиком!
— Знаешь, моя дорогая, — высокомерно парировала Сухарова, — в любви обычно участвуют два человека. Раз твоя сестренка повелась на моего Вадима, значит, она сама этого хотела. И не надо строить из моего мужа коварного Казанову, а из этой твоей Марфы — овцу невинную. Еще неизвестно, кто кого соблазнил.
— Да ты!.. – воскликнула, приподнявшись, Стелла. — Ты разве знаешь!.. – Однако на этой ноте осеклась, опустилась на свое место и в голос зарыдала.
Света стремительно вскочила, бросилась на кухню и принесла девушке воды. Подала ей стакан и обняла несчастную за плечи.
Леся не растерялась. Она терпеливо ждала, когда порядок будет восстановлен.
Наконец рыдания Стеллы превратились в глухие всхлипывания. Света перестала бормотать ей на ушко слова участия. И тогда сыщица продолжила:
— Я прошу прощения за то, что кого-то вольно или невольно обидела. Но, поверьте, мои слова — ничто по сравнению с тем, что бы вам пришлось испытать, когда бы вас действительно обвинили в убийстве. Поэтому я просто пыталась донести до вас, насколько трудное это дело и от какого груза подозрений многие из вас будут избавлены, когда мы изобличим подлинного убийцу.
— Что нам теперь — в ножки тебе прикажешь кланяться? — пробурчал вполголоса Иннокентий.
Леся прекрасно расслышала его реплику, но никак не отреагировала. Однако слова все-таки задели ее за живое: губы упрямо сжались, щеки вновь зарозовели.
