Тут Леся повернулась к моему румяному другу Сане.
— Ты утверждаешь, что видел, как второго января, в день убийства, около трех часов дня из вашего домика выходил Петр Горелов?
— Да, — кивнул Саня, однако в его голосе прозвучали нотки сомнения.
— Как далеко ты в тот момент находился от коттеджа? — продолжила наседать на него юная сыщица.
— М-м, метров, может, сто… Или семьдесят пять…
— В тот момент уже было темно?
— Нет, не совсем… Но темней, чем днем… Наступали сумерки…
— По каким признакам ты узнал, что из домика выходит именно Петр Горелов?
— Н-ну… Я увидел его пуховик, желтый… И малиновую ушанку…
— Но лицо его ты видел?
— Лицо? Нет, лица я в точности не разглядел. Все-таки далеко было. К тому же я его в основном со спины видел.
— А походка — узнал ли ты ее?
Саня дернул плечами:
— Походка как походка…
— Ты уверен? Можешь сейчас определенно утверждать: человек, выходивший из вашего коттеджа второго января, — Петр Горелов?
Мой друг ответил, не задумываясь:
— Теперь точно не могу сказать.
— Но, может, то была Евгения Горелова — одетая в мужнину одежду?
— Не знаю. Может быть. Но опять же, утверждать не могу.
— Постойте, господа! — вклинился в разговор Иннокентий. — Я не понимаю, как Горелова могла выходить из чужого коттеджа? У нее ведь вывих ноги или серьезное растяжение!
— А кто вам сказал про серьезное растяжение? — усмехнулась Леся. — Она, Евгения Горелова, и сказала. Мы ведь ни рентгеновских снимков не видели, ни к врачу с ней не ходили… А Горелова, надо отдать ей должное, проявила прямо-таки нечеловеческую предусмотрительность и прозорливость: уже в тот момент, когда валун, брошенный рукой Насти, едва не пришиб Вадима, она стала симулировать. Во-первых, для того, чтобы отвести от себя подозрения. Как она может быть организатором и соучастницей покушения, если сама в нем пострадала? А скорее всего, в ее голове уже тогда зародился новый план убийства. Убийства, в котором у нее будет идеальное алиби.
— Она просто врет! — воскликнула тут Женя, обращаясь в основном к своей подруге. — Врет на пустом месте. Фантазирует, бредит!..
— Пусть себе! — снисходительно откликнулась Настя. — Все равно ни у нее, ни у горячих финских полицейских нет никаких улик, одни домыслы.
— Подтверждаю! — вдруг вскинул руку Петр Горелов. — Я подтверждаю слова Олеси.
— Подтверждаешь?! – в голосе Жени звучала брезгливость, смешанная с презрением. — Да что ты можешь подтвердить, несчастный идиот!
— Я видел! — вскричал Петр, обращаясь к Олесе. — Я не знаю, чем она меня в тот день опоила — когда я окончательно проснулся, голова у меня действительно была очень тяжелая — но в тот момент я тем не менее не спал. И видел, как она, Евгения то есть, встает с кровати и одевается — в мою одежду. И выходит из коттеджа!
— Тебе все приснилось, любовь моя, — ухмыльнулась Женя.
— Рождественские чудеса в решете творятся в Лапландии, — иронически прокомментировал Саня. — Люди спят, но видят сны… И хромые встают с одра и начинают ходить…
Леся решительно пресекла обсуждение.
— Позвольте, я расскажу о том, что происходило в тот день дальше, — молвила она, возвысив голос. Потихоньку все успокоились. — Вот как произошло убийство. Горелова, переодетая в одежду своего супруга, пришла в коттедж, где в одиночестве маялся Вадим. В гостиной она скинула куртку и брюки, и вошла к нему в комнату обнаженная. Они с Вадимом некогда были любовниками. Поэтому он отнюдь не удивился, увидев ее на пороге своей спальни абсолютно голой. Он был совсем не против возобновить некогда существовавшие между ними близкие отношения, поэтому лихо сбросил с себя одежду. Вот она, ключевая улика! Вот почему убитый Вадим лежал на незастеленной кровати весь голый! Как вы понимаете, ради Петра он не стал бы обнажаться. Он предвкушал любовное свидание с женщиной. Итак, нагая Евгения подошла вплотную к кровати — и тут Сухаров вместо любовного поцелуя получил удар в шею острым столовым ножом. Вадим скончался на месте. Из перерезанной артерии фонтаном хлынула кровь, и она испачкала убийцу. Горелова хладнокровно стерла с ножа свои отпечатки пальцев, бросила его на месте преступления и отправилась в душ. Вот почему в ванной комнате было открыто окно — чтобы пар поскорее вышел наружу, однако зеркало все-таки слегка запотело. И это увидел первым пришедший на место преступления Иван… А Горелова после душа спокойно снова надела на себя одежду мужа и вернулась в свой коттедж, где Петр продолжал спать — или делать вид, что спит…
— Богатая фантазия, — хладнокровно прокомментировала Настя.
— На грани бреда, — невозмутимо откликнулась Женя. — Или уже за гранью.
Несмотря на прозвучавшие серьезнейшие обвинения в их адрес, обе женщины держали себя спокойно, уверенно и даже вызывающе.
— Но какой же мотив?! – воскликнула тут Светка. — Зачем Гореловой было убивать Вадима?!
— Позвольте, на этот вопрос отвечу я, — наконец вступил в разговор Петя. — Дело в том, что моя супруга Евгения и Анастасия Сухарова в течение долгого времени были любовницами…
— Любовницами! — саркастически расхохоталась Женя. — Ты же знаешь, мой дорогой, один раз не считается.
— Один раз?! – воскликнул Петя. — Это вы, обе, хотели, чтоб мы с Вадимом думали, что был только случай, один-единственный… Но я все время, все последние годы, спрашивал себя: почему ты стала так холодна ко мне…
— А ты не думаешь, — язвительно молвила Женя, — что дело тут не во мне, а — в тебе? Ты слишком много бегал на сторону и растрачивал себя, Петечка, чтобы я продолжала любить тебя!
Горелов грустно усмехнулся, обвел взглядом собравшихся:
— Вы извините, господа, что мы тут прилюдно полощем грязное белье… Но беда в том, что оно имеет отношение к убийству… Я повторяю: они, эти две дамочки, наши жены, вместе уже долгие годы… Мы с Вадимом давно догадывались об этом, но как раз перед нынешней поездкой узнали обо всем точно.
— У тебя паранойя, Горелов! — презрительно воскликнула его супруга. — Ты ею и Вадима заразил!
Петр грустно усмехнулся:
— Когда частный детектив в Москве предоставил нам неопровержимые улики вашей связи… Фотографии, записи… Это уже совсем не паранойя…
— Вы следили за нами! — вскричала Женя. — Какая гадость! И теперь — теперь ты хочешь нам отомстить? Обвинив в убийстве, да?
— Да, за вами следили, — спокойно ответствовал его супруг. — И как раз накануне отъезда сюда мы откровенно обсудили с Вадимом создавшееся положение… И решили сразу после Финляндии дать вам обеим развод… Бог знает, откуда вы об этом узнали! Но вы не могли допустить развода, ведь тогда вы теряли все… И вы решили действовать… Убрать нас с Вадимом, обоих. Его — уничтожить физически, а меня — засадить в тюрьму по обвинению в убийстве друга…
