– Как вы видите наши действия против датчан? – спросил старший флагман.
В ответ Нельсон заявил:
– Я, как и прежде, настаиваю, что нужно немедленно атаковать противника!
– Меня волнуют возможные повреждения наших кораблей, ведь нам совершенно негде ремонтироваться! – вздохнул Паркер.
– Меня же волнует лишь то, как с наименьшим риском атаковать противника! – снисходительно заметил Нельсон. – О дырках в бортах будем думать после боя!
– Я поручаю вам возглавить авангард! – сухо сказал Паркер. – Готовьтесь к сражению!
– Тогда прошу дать мне десять линейных кораблей, и я готов взять на себя всю ответственность за копенгагенскую операцию!
Последняя фраза Паркеру явно понравилась.
– Хорошо! – кивнул он. – Я согласен!
Обрадованный готовностью Нельсона переложить всю ответственность за предстоящее рискованное предприятие на себя, Паркер помимо оговоренных десяти линейных кораблей выделил Нельсону еще два, а также пять фрегатов и все бывшие в его распоряжении канонерки, бомбардирские суда и брандеры. С оставшимися восемью линкорами Паркер должен был встать у северного входа в фарватер и обстреливать форт Трекрунор с фланга. Кроме этого, он должен был прикрывать поврежденные и выходящие из боя корабли Нельсона. При этом не исключалась возможность появления российской и шведской эскадр, и тогда отряд Паркера должен был отразить нападение. На этом совещание двух флагманов завершилось. Оба остались им вполне довольны.
Вернувшись, Нельсон собрал капитанов авангардных кораблей.
– Нам вверена безопасность Англии! – сказал он. – Нам сегодня доверено куда больше, чем когда-либо вообще британским офицерам! Теперь от нашей храбрости зависит – упадет ли страна в глазах Европы или поднимет голову еще более гордо. Мы атакуем датский флот, а после его уничтожения будем обстреливать город до тех пор, пока датчане не капитулируют. Я повторяю: никогда еще Англия не зависела от успеха флота так, как сейчас. Готовы ли вы сделать все возможное для победы?
– Мы готовы, ваша светлость! – разом отвечали капитаны. – Ведите нас хоть в пекло!
К вечеру 1 апреля 1801 года весь британский флот подтянулся к северной кромке отмели Миддель Грунд. Однако на подходе к Копенгагену Паркер вновь заколебался. Привыкший действовать обдуманно и наверняка, главнокомандующий никак не мог решиться на неподготовленную атаку датской столицы и всего стоящего там датского флота, ведь данные о численности противника были более чем приблизительные.
– Запросите Нельсона, каким проливом он считает лучше подойти к Копенгагену: Зундом, Большим Бельтом или Малым? – велел он своему флаг-капитану Отвэю.
Вопрос был далеко не праздный
[23]. Удивительно только, что старший флагман своевременно не принял по нему решение.
На «Лондоне» взвился соответствующий сигнал. В ответ с «Сан-Джозефа» не очень вежливо просигналили: «Я предпочитаю следовать под пушки Кронберга!» Капитану Харди Нельсон сказал иначе:
– Мне наплевать, каким проливом подходить, лишь бы скорее начать драку!
– Вот видите! – всплеснул руками Паркер, прочитав сигнал младшего флагмана, и повернулся к Отвэю: – Что я вам говорил! Если Нельсон хочет лезть под пушки, то пусть сам возглавляет атаку, а я посмотрю, как он справится! Известите его о моем решении!
Узнав о приказе Паркера, Нельсон пришел в восторг.
– Счастливчик Хайд, кажется, иногда способен на хорошие поступки! – воскликнул он радостно, оглядев россыпь сигнальных флагов над «Лондоном».
Свой флаг Нельсон немедленно перенес на более боеспособный, чем «Сан-Жозеф», 74-пушечный линкор «Элефант». Капитаном его был старый знакомый Нельсона Томас Фолей, тот самый, кто на своем «Голиафе» первым бросился на французский флот в сражении при Абукире и проложил курс своего линкора вдоль берега. Заместителем Нельсона на время сражения был определен контр-адмирал Грейвс.
Корабли Нельсона стояли на входе в Зунд. На них готовились к прорыву. Сам Нельсон всю ночь просидел в своем салоне над картой, и к утру план атаки был готов. В определенной мере он повторял решение, принятое Нельсоном в сражении при Абукире. Британская эскадра, как и тогда, должна была спуститься на стоящую на якоре линию датского флота, начиная с арьергарда, и обрушить на неподвижные концевые корабли всю мощь своего огня. Затем, последовательно громя противника, корабли Нельсона должны были постепенно продвигаться в голову неприятельской колонны. Но сначала необходимо было прорваться мимо Кронберга.
На всякий случай Нельсон послал к коменданту замка парламентера с вопросом: намерен ли он открывать огонь по проходящим мимо английским кораблям? Комендант ответил однозначно:
– Я не только намерен, но и непременно открою огонь, как только увижу ваше движение в свою сторону!
Время переговоров закончилось, наступало время пушек!
С рассветом 2 апреля корабли авангарда пошли на прорыв. Выстроившись в кильватерную колонну, Нельсон начал форсировать Зунд. С береговых фортов немедленно ударили пушки. Знаменитое Копенгагенское сражение началось.
Нельсон старался держать корабли как можно дальше от берега, чтобы не подставлять их под датские ядра. Но, как оказалось, грозный с виду Кронберг имел всего восемь мелких пушек.
Погода благоприятствовала англичанам: ветер был попутный и свежий, поэтому мимо Кронберга удалось проскочить быстро и почти без потерь. Противники успели обменяться лишь несколькими залпами. Защитники Кронберга потеряли двоих убитыми и полтора десятка ранеными. У англичан при разрыве орудия уложило на месте сразу семь человек.
Но вот окутанный клубами дыма Кронберг остался позади, а впереди в утренней дымке уже вырисовывались острые шпили копенгагенских церквей. Пролив становился все шире, что давало возможность маневрировать. Эскадра Нельсона медленно втягивалась на большой плес между Копенгагеном и островом Салытольм. Однако кажущийся простор был обманчив, и горе тому, кто хоть на мгновение потеряет здесь бдительность. Недаром среди датских моряков коварный плес именовался «слоеным пирогом». И было почему! У самого Копенгагена было очень мелководно, и подходить к берегу могли только небольшие суда. Чуть дальше от берега шел глубокий, но узкий Королевский фарватер, ходить по которому можно было лишь с помощью местных лоцманов. За ним простиралась еще одна песчаная отмель Миддель Грунд. И наконец, между этой отмелью и островом Сальтгольм существовал еще один глубокий фарватер, прозванный Голландским. В довершение всего перед подходом английской эскадры датчане предусмотрительно сняли все оградительные вехи, и теперь британским штурманам приходилось рассчитывать лишь на старые и не очень точные карты да на собственные мастерство и интуицию. Поэтому без всякой натяжки можно сказать, что во время сражения перед Нельсоном был не один, а два противника: датчане и сложнейшие местные навигационные условия, когда каждый неверный маневр грозил обернуться потерей кораблей и людей.
