Происходило нечто невообразимое. Ведь это он – он, Хозяин! – выдумал все это.
И болезнь президента, и его якобы готовящийся отлет из страны, и будто бы намечающуюся передачу его полномочий премьеру… Все было сделано для того, чтобы вызвать панику на бирже, взвинтить валютный курс – и сыграть на этом. Болезнь и передачу полномочий придумал он. Здесь, сидя в этом кресле. Придумал – а затем блестяще, с помощью слабых и запутавшихся людишек – Кругляева, Кухианидзе, Цыкунова и других, – сделал свою фантазию реальностью. Точнее – некой кажущейся реальностью. Условной. Виртуальной. Один из тех, кто проигрался, подкупал журналистов. Другой – чиновников. Третий – опаивал снадобьем банкира. И все для того, чтобы они как по нотам разыграли сценарий, родившийся в его воображении.
И вдруг эта его фантазия ожила! Она стала двигаться и действовать сама по себе!
Какой указ о передаче полномочий?! Этого не было в сценарии! Когда торги были завершены, пресс-секретарь, по сценарию, должен был гневно опровергнуть лживые домыслы корреспондентов. А еще лучше – продемонстрировать живого-здорового президента… И курс послушно вернулся бы в свое русло… А вместо этого… Дичь! Что за войска вокруг дачи премьера?!. Не должно было быть этих войск! Потому что не было их в сценарии! Его сценарии!
Что за бред? Оживший, материализовавшийся бред?!
А может быть… Может быть, ничего этого непроисходит? Может, кто-то разгадал его игру? И все это не что иное, как виртуальная реальность? Тоже выдумка? Ответная фантазия? Фантасмагория, которую транслируют на один-единственный телеэкран – его? Чтобы опять обыграть?
Нет, не может быть!
Хозяин все ж таки поперещелкивал каналы. CNN показывало примерно ту же картинку, что и отечественный первый канал (правда, снята она была, как это водится у западников, с куда более выгодной точки). С горы виднелось едва ли не половина периметра сочинской дачи премьера. В ключевых точках вдоль забора стояли боевые машины пехоты. На броне сидели вооруженные гладкоствольными автоматами люди в камуфляже. Камера показала крупным планом корреспондента. Он быстро и взволнованно затрещал что-то по-английски. Валентин Николаевич языка не знал, однако лицо американского журналиста было ему знакомо. Неужто кто-то мог и репортера CNN купить? Для чего? Чтобы его, Валентина Николаевича, ввести в заблуждение? Ну, это уже паранойя…
Оставалось одно: его, Хозяина, придумка вдруг стала спусковым крючком, который неожиданно привел в действие огромный механизм, который закрутился совсем не в ту сторону, куда рассчитывал Валентин Николаевич…
Он устало откинулся в своем чудо-кресле и посмотрел на экран терминала. Он до последнего момента оттягивал это, потому что понимал, что ничего хорошего уже не увидит.
Несмотря на то что торги на валютной бирже давно завершились, продажа валюты продолжалась. Теперь ее вели банки напрямую друг с другом. Дилеры продавали иностранные дензнаки по той цене, о которой договаривались сами между собой. Это называлось межбанковским валютным рынком.
Действительность подтвердила самые худшие опасения Хозяина. На межбанковском рынке доллары продавали уже по тридцать пять рублей.
По тридцать пять. Значит, по состоянию на сию минуту он уже отнюдь не выигрывает двадцать миллионов долларов. Если сейчас он поменяет свои три миллиарда рублей, то получит… Валентин Николаевич посчитал на калькуляторе. Он получит всего восемьдесят пять с небольшим миллионов долларов. Он уже проигрывает. Проигрывает почти пятнадцать миллионов американских долларов.
В животе у Валентина Николаевича похолодело. Если так пойдет и дальше… В конце концов, он играл не на свои деньги…
Черт возьми! Неужели же судьба опять облапошит его?!
Валентин Николаевич в отчаянии заколотил по дубовой столешнице.
– Сволочь! Сволочь! Сволочь!
Эти крики были слышны даже в коридоре особняка.
* * *
Таня, несмотря на увещевания мамми, отправилась в центр Москвы.
Если у нее не получалось быть хозяйкой событий, то она, по крайней мере, старалась находиться в их гуще.
В августе девяносто первого, во время путча, она, первокурсница, была вместе с толпой у Белого дома, когда по громкоговорителям объявили: «Путчисты бежали из Кремля!» Она помнила, какая охватила тогда всех эйфория. Незнакомые люди обнимали друг друга. Орали «ура!». Фотографировались на танке, с которого недавно выступал президент. Казалось, теперь все и навсегда будет хорошо!
Но хорошего-то на поверку оказалось мало. Как ни счастливо сложилась ее личная судьба, Таня отдавала себе отчет, что ей-то повезло. В ней удачливо сошлись молодость, образование и воля к успеху. И еще – везение… А каково живется тем, у кого нет хотя бы одного из этих качеств? Ее мамми, например, которая уже два года как безработная? Отчиму-пенсионеру? И еще миллионам и миллионам… Им и без того несладко – а власть, как нарочно, подбрасывает все новые и новые испытания…
Таня не рискнула поехать в центр на «пежике»: вдруг кто-нибудь, обозленный происходящим, расколотит «буржуйскую» машину. Оставила своего «мальчика» в мамином тихом дворе. Отправилась на метро.
Народу в поезде оказалось мало – середина дня. Лица у людей были безразличными или насупленными. Никто ни с кем не разговаривал. Читали книги, газеты, глядели в пространство.
Таня вышла на «Пушкинской» – на той стороне, где «Макдоналдс». Мимо строя бабушек с цветочками, котятами и газетами, мимо торговцев книгами и воздушными шариками перешла Бульварное кольцо. Здесь на углу, в доме, где магазин «Армения», была самая прогрессивная обменка. Таня частенько именно тут продавала доллары, когда не хватало рублей до зарплаты. Однако! Теперь на табло у окошечка горело: «ПОКУПКА – 28,0; ПРОДАЖА – 37,0». Тридцать семь рублей за доллар! Вот это да!
Таня спустилась в переход. В застекленных лавочках по правой стороне перехода царило непривычное оживление. Какая-то тетенька покупала три пары бюстгальтеров разом.
Таня перешла под землей Тверскую, поднялась на поверхность. Здесь, на углу, в бизнес-центре была еще одна обменка. Парень в кожанке как раз менял цифры на щите обменного пункта. Выставил: «ПОКУПКА – 27,5». Таня немного подождала, пока он поставит цифирки в строку «ПРОДАЖА». Тройка. Восьмерка. Тридцать восемь!
Таня вошла в галерею «Актер». Поднялась на эскалаторе на второй этаж. Здесь у обменника змеилась очередь. Электронное табло высвечивало цифры курса «ПОКУПКА – 29; ПРОДАЖА – 36».
В ее любимом парфюмерном магазинчике в галерее тоже было куда оживленней, чем обычно. К прилавкам не протолкнуться. У кассы типичная бизнес-леди в пальтишке за три штуки баксов оплачивала кучу кремов и лосьонов от Кристиана Диора, мужской парфюмерии от Хьюго Босса, женской от Живанши… «Богатство – пыль на ветру», – вдруг вспомнился Тане чей-то афоризм. Пыль-то она пыль – в самом деле, легко развеивается… Уж это она знает по себе… Эх, но зато какая это красивая, золотая пыль!..
