Раньше тут хватало живности, даже бегемоты водились, но последнего здешнего гиппопо застрелили еще в начале XIX века. Хотя, говорят, кабаны все еще попадаются.
Марлен расположился в носу фелюги, на тюках с чем-то мягким, и лениво посматривал вокруг, задремывая порой.
Почувствовав тень, Исаев приоткрыл один глаз – это Антон подсел.
– На всякий случай запомни место рандеву, – заговорил Лушин деловито. – Надо будет от Думьята пройти еще совсем немного по реке до моря, до местечка Рас-Эль-Бар. Там, где Нил вливается в море, англичане года четыре назад выстроили бетонную платформу, метров двести пятьдесят в длину, укрепив ею северный берег реки; платформа называется «язык Эль-Лисан». Именно там послепослезавтра в полночь мы и должны ждать. С субмарины вышлют надувную лодку и заберут нас. Понял?
– Понял, понял. Вместе и будем ждать, – проворчал Исаев. – Не упускать же из виду секретоносителя… Чего ты боишься? Все же нормально…
– Слишком нормально! Англичане, конечно, не в состоянии устроить облаву, но Египет для бегства самая неподходящая страна, тут все дороги, вся жизнь лепится к долине Нила, а уж перекрыть пару рукавов ничего не стоит. Тем более, что корветы флота Его Величества и без того дежурят на Розетте и Дамиетте. Египет – это как бутылка с двумя горлышками, и оба из них легко заткнуть пробками.
– На любую пробку всегда найдется штопор. Не маячь, а то выбиваешься из образа. Вон, бери пример с Абдуллы – этот даже за штурвалом дрыхнет…
…Южный ветер наполнял косой парус «сетти», растянутый парой реев, и вода бодро журчала вдоль облупленных бортов.
Глава 24. Срочное погружение
Владимир Тимофеев проснулся в тесной каютке от неожиданной тишины. Обычно на подлодке не бывает так тихо – и шаги передаются, и голоса, и гул дизелей. Журчание, шипение, стуки и грюки.
Зевнув так, что челюсть захрустела, Тимофеев потянулся и выдохнул. Хорошо!
Сколько себя помнил, он всегда мечтал стать подводником. Обожал книги Кусто, хотя и понимал, что на боевой субмарине иллюминаторов нет и любоваться «миром без солнца» не выйдет. Все равно тянуло на глубину. Однако служить пришлось в сухопутных войсках, так уж командование распорядилось.
Зато теперь… Владимир счастливо улыбнулся.
Он на борту собственной подводной лодки! Ну, как собственной… С самого февраля ее начали строить в Молотовске, городишке, переименованном при Хрущеве в Северодвинск. Борец с «культом личности» безжалостно выкорчевывал из народной памяти любое упоминание о реальном вожде, мстил мертвому с трусливым садизмом мелкого пакостника. А может, и не почившему вовсе, а убиенному – темна история со смертью Сталина.
Марленович и вовсе убежден, что ухайдакали Иосифа Виссарионовича. Нечистая троица постаралась: Хрущев, Маленков и Булганин. Не зря же они после власть делили! Мотив, короче, был.
Тимофеев, не вставая, погладил борт. Три месяца строили эту красавицу, среднее арифметическое между немецким U-ботом типа XXI и советской 613-й. Собирали секцию за секцией, на ходу осваивая новые технологии, опробуя рентгеновский аппарат для проверки сварных швов, а ведь верфи в Молотовске едва-едва «раскручены» – завод № 402 лишь начал строить линкор «Советская Белоруссия», а тут война. Пришлось заняться ремонтом «раненых» кораблей Северного флота да собирать морские охотники, по сути, большие катера. А тут – субмарина! Да какая!
Водоизмещение почти три тыщи тонн, в длину красавица вытягивается на девяносто с лишним метров. Семь отсеков, нижний и верхний ярусы. Ныряет глубже двухсот метров, а самое главное – она бесшумная!
Отказаться от редуктора, установить дизеля на амортизаторы – это были самые простые меры. А сколько мороки вышло с каучуковым покрытием корпуса! Зато теперь «Акула» шныряет тихо и незаметно.
Нормальный же тип – «А». А то – «Щука»… «Акула» – круче!
Тимофеев зажмурился. Он, можно сказать, наперегонки с судостроителями работал. Пока из Горького баржи шли с готовыми секциями, он мараковал над акустическими торпедами. Испытать их пришлось на лунинской «эске», «акулка» еще не готова была, зато теперь – полный порядок. Шесть носовых торпедных аппаратов, четыре кормовых, и три десятка САЭТ. Есть чем врагу грозить!
Сонар, он же гидролокатор «Тамир», обнаруживал цель за пару миль, отображая ее на экране. Шумопеленгатор «Феникс» брал одиночную цель за двадцать километров, а групповую и вовсе за сотню. И РЛС была с выдвижной антенной, работавшая на перископной глубине, и устройство для сжатия передаваемых по радио данных.
У немцев все это добро лишь через год с лишним появится, а у нас уже есть!
И жить подплаву легче стало – «Акулу» даже кондиционерами оборудовали. И опреснитель стоит, и душевая есть с горячей водой, и холодильники, и санитарные баллоны, позволявшие пользоваться гальюнами в подводном положении. Вот такой не лишним будет посетить…
Крякнув, Владимир сел на койку, взлохматил волосы, в последний раз потянулся и стал быстро одеваться. Он тут пока не командир, помощник только, но вахту стоять обязан.
«Акула» совершала свой первый океанский поход, вышла, так сказать, на фронтовые испытания – надо было проверить на практике, какова незаметность подлодки, опробовать новый гидролокатор, приучить команду ходить под шнорхелем. Ну а если попадется большое немецкое корыто, то потопить его на хрен…
Подумав о гидролокаторе, Тимофеев вспомнил о тех, кто его делал, и болезненно сморщился. История с похищением Марлена до сих пор не давала покоя. И ему, и Вике, а уж что чувствовал Илюха…
Это даже представлять не хочется – а вдруг Вика бы пропал? Что тогда? Как быть?
Странностей в том похищении хватало. Честно говоря, Тимофеев не верил, что Антон – агент британской разведки. Конечно, Ким Филби – фигура и врать не будет, но Владимир больше доверял собственному опыту. Лушин никак не вписывался в хрестоматийный образ шпиона, другим он был. Психологически. Даже чем-то походил на них, «попаданцев»: тоже испытывал трудности, сталкиваясь с советской реальностью.
Когда они покидали Полярный, пришли известия, что «Либерейтор», унесший Марлена, пропал. Илья и вовсе осунулся, а он тогда подбадривал его по телефону из штаба флота – не паникуй, типа, все путем! Раз пропал самолет, значит, Марлен сам взялся за дело и освободился! Версию о том, что «Б-24» тупо сбили, Владимир старательно обходил.
Тимофеев вздохнул. Марлен, Марлен…
Не хочется думать о плохом, но все равно лезут траурные мысли. Ему даже немного стыдно за то удовольствие, которое он испытывает в походе. И еще проскальзывают гаденькие думки: хорошо, мол, что с Викой все в порядке…
Ладно, хватит о грустном! Кыш-кыш, негатив…
…На днях миновали Ла-Манш и Бискайский залив, выбрались на чистую воду в Атлантику – шли в позиционном положении, выставив над водой одну рубку. В принципе, надо было строить некое подобие «Варшавянки» – с круглым, сигарообразным корпусом, тогда и скорость была бы побольше, но он поосторожничал, только что «раздул» лодку в ширину. Да и причем тут осторожность? Побоялся просто. Ну какой из него корабел? Опыта же никакого! Вся надежда была на местных знатоков, а в Судострое, как называли 402-й, настоящие зубры работали. Они хорошо разбирались в подлодках настоящего, вот только в 40-х до «Варшавянок» было далеко. Специалистов бы сюда из того самого грядущего! Толковых таких спецов.
