В процессе работы замысел изменился, и Кинг назвал роман именем своего выдуманного городка — «Салемс-Лот» или «Жребий Салема». Старое название многим могло показаться кощунством, а ссориться с церковью ему не хотелось. В романе католический патер отец Каллаген стал одним из самых симпатичных героев, но и ему не хватило сил схватиться с вампиром. Такие силы нашлись только у двоих — писателя Бена Мирса и одиннадцатилетнего школьника Генри Петри. У мальчика кровососы убили родителей, у писателя похитили любимую девушку Сьюзен и превратили ее в вампиршу, вынудив писателя вбить ей в грудь осиновый кол. Гнев дает им силы бороться и помогает убить Барлоу, но он уже успел овампирить большую часть горожан. В конце концов им приходится сжечь зачумленный город вместе с его обитателями. А струсивший отец Каллаген пустился бродить по дорогам Америки, чтобы позже появиться в совсем неожиданном месте — Срединном мире, где его находят герои эпопеи «Темная Башня».
Пришествие вампира в «Жребии» становится естественным финалом истории маленького городка, сотканной из больших и малых тайн, страхов и предательств. Это такая же деревенская сага, как «Кануны» Белова или «Прощание с Матерой» Распутина, в которых роль Барлоу играет железная поступь прогресса. Кинг, плоть от плоти такого же городка, любит его жителей и ненавидит их, но никогда не осуждает. «Жизнь в городе проходит на виду у всех, и все знают даже то, о чем вы с женой говорите по вечерам в своей скрипучей кровати. И в темноте вы тоже принадлежите городу, и город — вам, и вы спите вместе, как мертвецы, как камни на вашем поле. Это нельзя назвать жизнью; это медленное умирание дней, и когда в город приходит смерть, она кажется такой же обыденной, сонной и сладкой, как жизнь. Как будто город предчувствует приход смерти и знает, в каком обличье она явится. Город имеет свои тайны и хранит их».
Уже в этом романе проявилось любопытное свойство творческого метода Кинга. Населяя свои романы десятками персонажей, он одним-двумя штрихами характеризовал каждого. Часто коротко сообщал их биографию: «Майку Райерсону было только двадцать семь, и он успел отучиться три года в колледже. Он был не женат; многих отпугивала его работа могильщика. Этого он не мог понять, ему самому работа казалась прекрасной». Уже на десятой странице его городок наполнялся знакомыми лицами и тем становился близок читателю, а также главному герою, который часто оказывался приезжим, как Бен Мире.
По контрасту зло в романах является ниоткуда — о Барлоу из «Жребия» мы не знаем почти ничего. Вскользь сообщается, что он приехал из Германии (там у него была фамилия Бройхен), а своего подручного Стрэйкера убил «по старому македонскому обычаю». Своим врагам он говорит: «Католическая церковь — далеко не самый старый мой противник. Я уже был стар, когда ее приверженцы таились в римских катакомбах и малевали на стенах рыб... Мои ритуалы были древними, когда ритуалов вашей церкви еще не было и в помине. Я знаю пути добра, как и пути зла. И я еще не пресытился ». Остается только гадать, сколько прожил на свете этот кровосос — воплощение древнего Зла. И от этой неясности становится еще страшнее.
Кинг упорно избегает «осовременивания» вампиров, настойчиво применяемого его коллегой Анной Райс. Его Барлоу абсолютно чужд цивилизации, как и граф Дракула. Брэм Стокер впервые использовал мотив пришествия древнего монстра в современный город, жители которого не верят в вампира и именно поэтому легко становятся его жертвой. Чтобы спастись, им приходится обращаться к «примитивной » вере балканских крестьян в талисманы, чеснок и осиновые колы. «Хозяйка сняла со своей шеи крест и предложила мне надеть его. Я не знал, как поступить, так как, будучи членом англиканской церкви, привык смотреть на такие вещи как на своего рода идолопоклонство».
В итоге герой Стокера сделал выбор в пользу суеверий и только поэтому выжил. Тот же выбор совершают герои «Жребия», «Оно», «Талисмана» и множества других кинговских историй. Им приходится поверить в то, что современному американцу кажется куда более непостижимым, чем средневековому крестьянину — самолет или мобильный телефон. «Оно должно было только ждать до тех пор, пока акт веры не станет невозможным, — размышляет Майк Хэнлон из «Оно». — Наши перспективы сузились, наша вера в колдовство износилась, как пара новых ботинок после многодневного хождения... И теперь, когда мы не верим больше в Санта-Клауса, в Золотой Зуб, в Тролля под мостом, Оно готово к встрече с нами».
Кинг подводит читателя к мысли, что от монстра может спасти только вера в чудо: «Оно не знало, что вера имеет вторую грань. Если есть десять тысяч средневековых крестьян, которые создают вампиров верой в их реальность, может быть один — возможно, ребенок, — который будет в состоянии поверить в кол, чтобы его убить. Но кол — это только глупая деревяшка; воображение — вот молот, который вгоняет его в тело вампира». Потому и отец Каллаген, утративший веру, не смог противостоять Барлоу, который наставительно говорит ему: «Ты что, забыл доктрины собственной церкви? Без веры крест — простое дерево, хлеб — испеченное зерно, а вино — сок винограда ». Результат ясен: «Барлоу выступил из темноты и вырвал у него бесполезный крест. Каллаген жалобно вскрикнул. Следующие звуки преследовали его до конца жизни: два сухих щелчка, когда Барлоу обломал кончики креста, и стук обломков, упавших на пол ». Только когда Каллаген уверовал вновь — это случилось через много лет и в другом мире, — он сумел вступить в бой с вампирами, выстоять и погибнуть героем.
Любопытно, что овампиренный и сгоревший дотла Салемс-Лот воскрес три года спустя в двух рассказах из сборника «Ночная смена». В первом рассказе «Один на дороге» (другой и более правильный перевод — «На посошок», For the Road) уцелевшие вампиры из города подстерегают на шоссе проезжих туристов. Во втором, «Жребий Иерусалима», в духе Лавкрафта описывается посещение любознательным туристом городка, где в XVIII веке находилось поселение некоей сатанинской секты. Там герой рассказа Чарльз Бун обнаружил не только живых мертвецов, хранящих древние тайны, но и чудовищного червя, который ждет своего часа в пещере под фундаментом старой церкви. Если этот город — будущий Салемс-Лот (а, скорее всего, так и есть), то семена Зла здесь были посеяны там задолго до постройки дома Марстенов. Так в творчестве Кинга укоренялась пришедшая из готической мистики тема проклятых городов, население которых веками расплачивается за грехи отцов-основателей.
Вампиры и впредь оставались «любимцами» Кинга, хотя он больше нигде не описывал их так подробно, как в «Жребии». Их можно встретить в рассказах «Деда» и «Ночной летун», в последних томах «Темной Башни» — и выделить им почетное третье место в кинговском каталоге монстров. Второе занимают коварные инопланетяне — память о фантастических журналах, прочитанных в детстве. На первом утвердилась Безымянная Тварь, в сознании писателя прочно соединенная с букой из шкафа. Эпизодически встречаются ожившие механизмы, привидения и зомби. Еще реже — оборотни, любимые герои массовой культуры (можно вспомнить разве что «Цикл оборотня» и «Талисман»). В отличие от более продвинутых коллег, Кинг полностью игнорирует сказочную нечисть — драконов, великанов, джиннов и так далее. Должно быть, подозревает, что в Америке они не водятся, а его интересуют только страхи американцев.
