Но вот до последнего поворота тропинки остается всего несколько метров. Я преодолела подъем словно на крыльях. Вижу впереди фургон Калеба. Пассажирское окно опущено, и из него тянется длинный провод. Калеб стоит за кустами спиной ко мне, лицом к городу. Гирлянды на деревьях светят ярко; я выключаю фонарик и уверенно иду к нему. Он смотрит на экран телефона: наверное, ждет моего ответа.
— Ты удивительный, — говорю я.
Он с улыбкой оборачивается.
— А как же семейный ужин? — спрашиваю я, пробираясь сквозь кустарник.
— Так мы и ужинали. Но вид у меня, наверное, был совсем несчастный. И Эбби велела прекратить мне мучиться и пойти повидаться с тобой. А я решил сделать так, чтобы ты сама захотела ко мне прийти.
— И тебе это удалось.
Он делает шаг мне навстречу. Разноцветные отблески пляшут на его лице. Мы беремся за руки, встаем ближе друг к другу и целуемся. Один этот поцелуй отметает все мои сомнения. Я этого хочу.
Хочу, чтобы мы были вместе.
Я шепчу ему на ухо:
— У меня тоже кое-что для тебя есть. — И я достаю из заднего кармана сложенный вдвое конверт.
Он берет его, а я свечу фонариком ему на руки. У него дрожат пальцы — то ли от холода, то ли от волнения. Хорошо хоть не одна я нервничаю. Он достает билеты на зимний бал с парой, танцующей внутри снежного шара… Потом смотрит на меня, и я вдруг понимаю, что мы оба улыбаемся до ушей.
— Калеб, пойдешь со мной на зимний бал? — спрашиваю я.
— С тобой — куда угодно, — отвечает он.
Мы долго стоим, тесно прижавшись и греясь в теплых объятиях друг друга.
— Правда пойдешь? — спрашиваю я.
Он поднимает голову и улыбается.
— А на что еще теперь мне тратить чаевые?
Я смотрю ему в глаза.
— Ты знаешь, что я люблю тебя. — Это звучит как утверждение, а не вопрос.
Он наклоняется и шепчет:
— Ты знаешь, что я тоже тебя люблю.
Он целует меня в шею и идет к фургону. Я жду. Он сует руку в окно, поворачивает ключ и включает магнитолу. В прохладной ночи звучит песня: «Это самое прекрасное время в году». Я усмехаюсь, а Калеб улыбается.
— Сентиментальная чушь, да? — спрашивает он.
— Ты что, забыл? Сентиментальная чушь — наш семейный бизнес.
Мне видно пламя костра, у которого греются мои родители и самые близкие в мире друзья. Может, они сейчас смотрят на нас? Если так, надеюсь, они улыбаются. И я улыбнусь им в ответ.
— Потанцуешь со мной? — просит Калеб.
Я протягиваю руку.
— Нам нужно тренироваться.
Он берет меня за руку и кружит, а потом мы кружимся вместе. И деревья в разноцветных огнях кружатся на теплом ветру.
Благодарности
Бену Шрэнку, моему издателю
Лауре Реннерт, литературному агенту
за то, что были со мной с первой книги
и оказывали поддержку в минуты,
когда я сомневался в своих силах
Джессике Элмон, редактору.
Когда я сомневался, ты верила в меня;
когда мне казалось, что я закончил,
ты заставляла меня добиваться большего.
«Это похоже на песню Тейлор Свифт»!
Маме, папе и Нейту
(а также моим двоюродным братьям, сестрам, тетям, дядям, бабушкам и дедушкам, соседям и друзьям)
за волшебные праздники в детстве
Люку Гису, Эми Кирли,
Тому Моррису,
Аарону Портеру, Мэтту Уоррену,
Мэри Уэбер, Донне Джо Вуллен
— Моим ангелам-хранителям
Hopper Bros из Вудберна, Орегон
Heritage Plantations из Форест-Гроув, Орегон
Halloway’s Christmas Trees из Нипомо, Калифорния
Thorntons’ Treeland из Ванкувера, Вашингтон
Спасибо владельцам еловых плантаций за обзорные экскурсии и ответы на профессиональные, личные и глупые (но закономерные!) вопросы.
