– Ну вот, – торжествующе сказала девушка в деревянной маске. – Краска несмываемая. Она не сойдет, даже если пойдет дождь или ты искупаешься в луже. Когда опасность минует, я дам тебе специальную пилюлю – как только ты ее проглотишь, к тебе тут же вернется твой исходный цвет.
– Ну, раз ты так говоришь… – проворчал раздосадованный пес. – Атомная сосиска, я стал похож на обычную дворнягу!
* * *
С первыми лучами зари они покинули рощицу. Все вокруг было затянуто туманом, и прошло немало времени, прежде чем они различили впереди контуры волшебной горы, скрытой в густой дымке. В облачную погоду можно было спокойно пройти мимо, даже не заметив ее.
– Жребий брошен! – сказала Мария-Женевьева охрипшим голосом. – Если вы все еще трусите, можете поворачивать и идти своей дорогой, а я пойду до конца.
И она решительно возглавила их небольшую группку. Пегги Сью в очередной раз удивилась необычному поведению сестры. Казалось, склоны колдовской горы так и манят ее, как будто ожидаемое преображение обещает стать для нее долгожданным подарком. Пегги совершенно ее не понимала.
Беглецы срезали путь напрямую через поля, опасаясь в любой момент увидеть над головой воронов-соглядатаев, посланных феями.
Однако им понадобилось еще не менее получаса, чтобы достичь подножия горы.
Утро уже миновало, и глазам друзей предстала целая толпа стариков, топтавшихся в ожидании возле киоска, в котором каждый желающий совершить восхождение к вершине должен был приобрести специальную лицензию.
– Вот как! – рыкнул отныне черный пес. – Впрочем, я бы удивился, если бы это оказалось бесплатно.
– Кошель выдает теперь только серебряные монеты, – обеспокоилась Мария-Женевьева. – Надеюсь, нам хватит.
Сестрам пришлось занять свое место в очереди. Большую часть ее составляли старики, но среди них попадались и молодые люди, страдающие от несчастной любви и надеющиеся позабыть о ней, снова став детьми, которым подобные терзания еще не свойственны.
Возле билетной кассы на постаменте стояла уменьшенная модель горы. Одетый в униформу гид использовал ее в качестве демонстрации, объясняя посетителям основополагающие правила, которые необходимо соблюдать при восхождении.
– Не поднимайтесь слишком быстро, – говорил он. – Дайте вашему телу время трансформироваться. С каждым метром вы будете молодеть примерно на тридцать часов, в зависимости от индивидуальных особенностей. Проявляйте терпение и ни в коем случае не бегите. Слишком быстрое омоложение может привести к потере памяти… или даже рассудка. Через каждые сто метров подъема вы увидите подвешенные на стойках зеркала. Не забывайте внимательно себя осматривать – это позволит вам контролировать процесс омоложения.
– А что станет с нашими воспоминаниями? – тревожно спросил старик лет восьмидесяти, тяжело опирающийся на трость. – Мы сохраним их?
– Нет, – покачал головой гид. – Они будут стираться по мере вашего омоложения. Вернувшись к сорокалетнему возрасту, вы забудете все, что произошло с вами в пятьдесят, шестьдесят или семьдесят лет… Ничего не поделаешь. Вот поэтому так важно хорошенько все взвесить, прежде чем начать восхождение. Вы действительно готовы забыть все, что случилось в вашей жизни?
Среди ожидающих пронесся невнятный ропот.
– Я хочу вернуться всего на три года назад, – сказал один парень. – К тому времени, когда я еще не встретил ту, что разбила мне сердце. Это вопрос жизни и смерти. Если я не смогу ее забыть, я в конце концов покончу с собой.
– Тогда гора к вашим услугам, – кивнул ему гид. – Омоложение исцелит ваше горе. Надеюсь, все остальные тоже поняли принцип действия горы? Я особенно прошу внимания женатых пар. Если будете подниматься слишком быстро, вы можете забыть о существовании собственного супруга! Будете жить рядом, не узнавая друг друга, как чужие люди, будто вы и не были никогда знакомы. Всем ясно?
Мария-Женевьева подошла к окошку кассы и купила два билета. Животные имели бесплатный доступ к горе, поскольку они не подвергались трансформации. Увидев, что к кассирше перекочевало все содержимое волшебного кошеля, Пегги напряженно стиснула зубы.
«В следующий раз, когда мы его откроем, – подумала она, – он выдаст только медяки».
Кассирша дала каждой из них лицензию, подвешенную на кожаном шнурке.
– Наденьте на шею, – велела она. – Не забудьте указать на них ваши имена и имена людей, которых следует предупредить в том случае, если вы утратите память. Вы уверены, что хотите подняться? Мне кажется, вы слишком юны для подобного путешествия.
– Все из-за несчастной любви, – поспешила объяснить Мария-Женевьева. – Мы обе влюблены в одного и того же парня. Наша жизнь стала невыносимой, и мы хотим поскорее его забыть.
– Ах, вот оно что, – сказала кассирша, явно смягчившись. – Но не забывайте, что, как только вы снова спуститесь сюда, к вам тут же вернутся все ваши воспоминания… как и ваши горести.
– Да, я поняла, – кивнула Мария-Женевьева. – Нам нужно все время оставаться на одной высоте, верно?
– Именно так. Стоит вам оказаться внизу, и воспоминания нахлынут снова. Внимательно следите за вехами, установленными вдоль тропы. По ним очень удобно ориентироваться.
Девушки снова встали в очередь. На этот раз им пришлось пройти через арку, где контролер пробил их билеты, а затем, миновав его, они оказались предоставлены сами себе.
Склон горы оказался крутым и каменистым. Среди валунов петляла извилистая тропинка. Через каждые сто метров вдоль тропы было установлено зеркало, которое, играя солнечными бликами, покачивалось на столбах.
– Ну что, двинулись? – поторопила сестру Мария-Женевьева. – Здесь вот-вот появятся вороны, а нам еще надо успеть стать неузнаваемыми.
Пегги Сью наклонилась к псу и ласково потрепала его за ушами.
– Будешь нашим телохранителем, – шепнула она. – Присматривай за мной, если я вдруг все забуду. Когда я впервые тебя встретила, мне было четырнадцать лет. Если я преодолею этот предел, я могу не вспомнить, кто ты такой. Меня это очень пугает.
– Четырнадцать лет! – прошипела Мария-Женевьева. – Этого недостаточно, вороны узнают тебя. Надо вернуться во времени гораздо дальше. Не прекращай подъема, пока тебе не станет шесть, так гораздо надежнее.
– Шесть лет! Но я же все забуду… все приключения, которые я пережила, и мальчиков, которых я встречала, и…
– Шесть лет! Или даже пять, – настаивала Мария-Женевьева. – Ты должна полностью изменить внешность, понимаешь? Стать неузнаваемой!
– Это ведь не навсегда, – вмешался пес. – Когда опасность минует, я сведу тебя вниз, и память к тебе вернется.
Пегги подавила рыдания, стиснувшие ей горло. Все, все сотрется. И плохое, и хорошее. Радости, горести… Она станет другим человеком. Кем-то, кем она была в прошлом, но который сейчас казался ей совсем чужим.
