У Пино и Патриции родились трое детей – Майкл, Брюс и Джеми. Пино души не чаял в детях, учил их кататься на лыжах и любить горы. И он всегда становился душой компании, которая, казалось, неизменно находила Пино, в какой бы части света он ни оказался.
Но время от времени, по вечерам, нередко на прогулках, он вспоминал Анну и генерала Лейерса, и тогда сразу же тоска, смятение и чувство утраты одолевали его.
4
В 1960-х годах, когда Пино было около тридцати пяти лет, у них с Патрицией начались ссоры. Он считал, что она слишком много пьет. А она упрекала его в том, что он слишком много внимания уделяет другим женщинам, что он так ничего и не добился в жизни, разве что стал горнолыжным инструктором с мировой славой.
Семейная жизнь Пино стала нелегкой, он все чаще вспоминал об Анне, становился все беспокойнее при мысли о том, что больше никогда в жизни не будет у него такой глубокой и искренней любви. Он чувствовал себя как в клетке, и ему все чаще хотелось куда-то идти, ехать, бродить по свету.
После года путешествий Пино попросил у жены развода. Он познакомился с необычной, поразительно красивой молодой женщиной по имени Ивонна Уинсер, родственницей индонезийского президента Сукарно. Стоило им встретиться, как Пино влюбился по уши. Развод и повторный брак Пино стали сильным ударом для Патриции, она вскоре превратилась в алкоголичку. Пино отправил мальчиков в швейцарскую школу-пансион. Они много лет не могли его простить.
Когда умерли родители Пино, он унаследовал третью часть семейного бизнеса, что привело к трениям между ним и сестрой. Сиччи возмутилась: пока Пино наслаждался жизнью, она все силы отдавала рекламе бренда Лелла, а он теперь, почти ничего не сделав для бизнеса, получает третью его часть.
Деньги дали Пино еще больше свободы, но много лет тяга к бродяжничеству не посещала его. У них с Ивонной родились двое детей, Джоги и Елена. И он наладил отношения со своими сыновьями от первого брака.
Но после смерти Миммо старое беспокойство вернулось. Пино отправился в путешествие, которое должно было начаться во Франкфурте рейсом компании «Пан Ам» в Нью-Йорк. Но Эмилио Киареллотто уговорил Пино отложить отъезд на день, чтобы у них было время пообщаться. Пино так и сделал, а на следующий день узнал, что самолет, которым он собирался лететь, взорвался над Локерби в Шотландии, все пассажиры погибли.
Пино на этот раз отсутствовал несколько месяцев, путешествовал, смотрел мир, сам не понимал, чего ищет. Когда он вернулся, Ивонна после тринадцати лет брака решила, что, хотя и любит его, дальше жить с ним не может. Они развелись, но сохранили добрые отношения.
Пино старел. Его дети выросли, а банковский счет съежился, но он, даже когда ему перевалило за шестьдесят, пребывал в удивительно хорошем расположении духа. Катался на лыжах. Писал о спортивных автогонках для нескольких итальянских журналов. У него были интересные друзья и интересные женщины. Он никогда не говорил об Анне, генерале Лейерсе, отце Ре, «Каса Альпина». О том, чем занимался во время войны.
5
Одна исследовательница из Института альтруистической личности и просоциального поведения
[39] при Калифорнийском университете Гумбольдта в 1980-е годы обратилась к Пино. Она писала работу о людях, которые рисковали своей жизнью, спасая других. Она сказала, что его имя попалось ей в Яд ва-Шеме, и это стало сюрпризом для Пино. Его никто никогда не спрашивал о том, чем он занимался под руководством отца Ре.
У Пино состоялся короткий разговор с молодой женщиной, но цель ее исследования выбила его из колеи, разбудила воспоминания об Анне, и он закончил беседу, пообещав, что заполнит подробный вопросник и отправит его исследовательнице. Он так никогда и не сделал этого.
Пино хранил молчание до конца 1990-х, когда познакомился в Северной Италии с Робертом Делендорфом, успешным американским предпринимателем, которому среди прочего принадлежала небольшая лыжная трасса в Калифорнии. Делендорф отошел от дел и теперь отдыхал на озере Маджиоре.
Они были приблизительно одного возраста, а потому подружились. Они ужинали вместе. Разговаривали. Смеялись. На третий вечер их знакомства Делендорф спросил:
– Пино, чем была для тебя война?
Взгляд Пино устремился вдаль, и после долгих колебаний он сказал:
– Я никому не рассказывал о моей войне, Боб. Но один мудрый человек сказал мне как-то, что, открывая наши сердца, мы становимся человечными, ранимыми и цельными. Пожалуй, я готов стать цельным.
Он рассказывал далеко за полночь. Делендорф ошеломленно слушал. Как же получилось, что никто не знал этой истории?
6
Случайная встреча Делендорфа и Пино в конечном счете привела неожиданно к обеду в городе Бозман (о чем я упоминал в предисловии), штат Монтана, – в тот самый вечер, когда моя жизнь зашла в тупик, – и к моему решению полететь в Италию и услышать историю из первых уст. Когда я впервые приземлился в Милане, Пино было почти восемьдесят. Но характером и энергией он был на двадцать лет моложе. На машине он гонял как сумасшедший. Прекрасно играл на рояле.
Когда три недели спустя я прощался с ним, Пино казался старше своих лет. Он поведал миру историю, которую держал в себе шесть десятилетий, и это больно ударило по нему, его, как и прежде, мучили вопросы, на которые он за всю жизнь так и не нашел ответов, в особенности вопросы, касающиеся генерала Ганса Лейерса. Что стало с ним?
Почему его не преследовали как военного преступника? Почему никто так и не удосужился выслушать мнение Пино о нем?
Мне потребовалось почти десять лет исследований, чтобы дать Пино ответы хотя бы на часть его вопросов, главным образом потому, что генерал Лейерс оказался весьма предприимчивым человеком с точки зрения заметания своих следов в истории. Как и другие офицеры «Организации Тодта». Хотя нацисты показали себя маниакальными архивариусами и хотя в подчинении «ОТ» были миллионы пленных и рабов, всех оставшихся документов об их деятельности не хватило, чтобы заполнить три шкафа.
Что касается генерала Лейерса, который, по собственному признанию, сидел по левую руку от Гитлера и предположительно являлся вторым по влиятельности человеком в Италии в течение двух последних лет Второй мировой войны, то осталось менее двух сотен страниц материалов, относящихся ко времени его пребывания на этой должности в Италии. В большинстве этих документов он назван всего лишь одним из участников тех или иных совещаний. Лишь на нескольких бумагах присутствует подпись Лейерса.
Однако из сохранившихся документов ясно, что, после того как Пино доставил генерала десантникам на перевал Бреннер, активы генерала в Германии и Швейцарии были заморожены. С перевала Лейерса отвезли в лагерь близ Инсбрука, где союзники содержали военнопленных. По странному стечению обстоятельств записей его допросов не сохранилось. Или они не были опубликованы. Не упоминается его фамилия и в открытых документах Нюрнбергского процесса по военным преступлениям.
