Когда склон стал почти отвесным, Пино отвлекал Луиджи историей о том, как он с братом пережил первую бомбардировку в Милане и как, вернувшись домой, они обнаружили, что там играет музыка.
– Твой отец мудрый человек, – сказал торговец сигарами. – Музыка. Вино. Сигара. Маленькие радости жизни – вот что помогает нам выжить, когда разум отказывается принимать происходящее.
– Кажется, вы много размышляете в вашем магазине, – сказал Пино, отирая пот с глаз.
Луиджи рассмеялся.
– Много размышляю. Много говорю. Много читаю. Это… – Радость ушла из его голоса. – Это был мой дом.
4
Они уже достигли верха стены амфитеатра, и теперь их ждал самый трудный участок восхождения, когда нужно было пройти по V-образной расщелине с резким поворотом на два метра вправо, потом с таким же резким поворотом на три метра влево. Трудность тут была скорее психологическая, потому что карниз в расщелине был достаточной ширины. Но тридцатиметровая высота, если смотреть вниз слишком долго, могла поколебать уверенность даже опытного альпиниста.
Пино решил не предупреждать их, он продолжил разговор с торговцем:
– Расскажите о вашем магазине.
– Превосходный был магазин, – сказал Луиджи. – Рядом с площадью Испании, у основания Испанской лестницы. Знаешь этот район?
– Я был на Испанской лестнице, – сказал Пино, радуясь тому, что Луиджи без колебаний последовал за ним. – Отличный район, много хороших магазинов.
– Замечательное место для бизнеса, – сказал Луиджи.
Пино уже шел по второму отрезку V-образного поворота. Они с торговцем теперь двигались по противоположным сторонам расщелины. Если Луиджи посмотрит вниз, то непременно сейчас. И Пино, увидев, что Луиджи поворачивает голову, чтобы посмотреть себе под ноги, сказал:
– Опишите мне ваш магазин.
Взгляд Луиджи обратился к Пино.
– Полированные полы и прилавки, – сказал он, усмехаясь и легко преодолевая поворот. – Мягкие кожаные кресла. И восьмиугольный хьюмидор
[8] – мы с моей покойной женой сами его спроектировали.
– Наверняка там стоял хороший запах.
– Самый лучший. Мне поставляли сигары и табак со всего света. И сушеную лаванду, мяту и Сен-Сен
[9]. И великолепный бренди для моих лучших клиентов. Сколько у меня было хороших и преданных клиентов! По большому счету они были моими друзьями. До недавнего времени магазин был чем-то вроде клуба. Даже поганые немцы заходили ко мне.
Они уже преодолели расщелину и теперь снова поднимались по диагонали к кромке хребта.
– Расскажите мне о вашей жене, – сказал Пино.
Последовала короткая пауза, Пино ощутил, как натянулась веревка. Наконец Луиджи сказал:
– Я не знал таких красавиц, как моя Руфь. Мы познакомились, когда нам было по двенадцать. Я так никогда и не узнаю, почему она выбрала меня. Как выяснилось, детей у нас не могло быть, но мы прожили двадцать прекрасных лет, а потом она заболела. Слабела с каждым днем. Доктора сказали, что у нее перестала работать пищеварительная система, и в конечном счете она умерла от отравления.
Пино с болью вспомнил о синьоре Белтрамини – как там она, подумал он, как Карлетто, как его отец?
– Прискорбно, – сказал Пино, поднимаясь на кромку.
– Уже шесть лет прошло, – сказал Луиджи.
Пино помог забраться наверх ему, а потом супружеской паре. Затем хлопнул торговца сигарами по спине и сказал:
– Ну, что я вам говорил? Мы на вершине.
– Что? – сказал Луиджи, недоуменно оглядываясь. – Уже?
– Уже, – ответил Пино.
– Да, не так уж и страшно, – сказал Луиджи и с облегчением посмотрел на небо.
– Я же вам говорил. Пройдем еще немного, а там отдохнем. Я хочу сначала показать вам кое-что.
Он провел их в то место, откуда они могли увидеть противоположный склон Гропперы.
– Добро пожаловать в Валь-ди-Леи, – сказал он.
Склон альпийской долины был совсем не так крут, как склон горы, и покрыт низким из-за горных ветров кустарником, листья на котором обретали уже цвета ржавчины, оранжевый и желтый. В дальней от них части долины они видели озеро. Менее чем две сотни метров в ширину и, вероятно, восемьсот метров в длину – альпийское озеро, вытянутое с севера на юг к треугольнику леса, о котором говорил отец Ре.
Обычно поверхность озера отливала серебристой голубизной, но в тот день оно отражало пламенеющие цвета осени. За озером поднималась стена, далеко уходившая на юг к Пассо-Анджелога и каменной пирамиде, у которой Пино повернул назад во время первого своего похода. Они двинулись вниз по звериной тропе, проходившей вдоль ручейка, питавшегося от ледника на высоких вершинах.
«Я сделал это, – думал Пино, чувствуя себя счастливым и довольным. – Они слушались меня, и я провел их через Гропперу».
– В жизни не видела ничего красивее, – сказала Мария, когда они добрались до озера. – Просто невероятно. Ощущение…
– Свободы, – сказал Рикардо.
– Момент, которым нужно насладиться, – сказал Луиджи.
– Мы уже в Швейцарии? – спросила Мария.
– Почти, – ответил Пино. – Мы доберемся вон до того леска, а там граница совсем рядом.
Пино никогда не заходил дальше озера, поэтому вошел в лес не без опаски. Но он помнил слова отца Ре о том, как найти тропинку, и вскоре обнаружил ее.
Густая хвойная роща напоминала лабиринт. Воздух здесь был прохладнее, земля – мягче. Они пробыли в пути уже почти шесть с половиной часов, но никто не выглядел усталым.
Сердце Пино начинало биться быстрее, когда он думал о том, что вывел этих людей в Швейцарию. Он помог им избежать…
Из-за дерева в трех метрах впереди вышел крупный бородатый человек и прицелился из двустволки в лицо Пино.
Глава девятая
1
Пино в ужасе вскинул руки. Как и трое его подопечных.
– Прошу вас… – начал Пино.
Человек, не опуская ружья, прорычал:
– Кто вас прислал?
– Отец, – пробормотал Пино. – Отец Ре.
Прошла, казалось, вечность, прежде чем человек, внимательно осмотрев всех, опустил ружье.
– Такие уж дни настали – мы должны быть осторожны.
