– Полковник, – сказал отец Ре, – я придерживаюсь католического убеждения, что любому человеку, жизнь которого находится под угрозой, необходимо выказывать свою любовь и предлагать убежище. К тому же это традиция Альп. Альпинист всегда помогает тем, кто в опасности. Итальянцам. Швейцарцам. Германцам. Для меня национальность не имеет значения.
Рауфф снова посмотрел на него удивленно:
– И вы помогаете кому-нибудь сегодня, отец?
– Только вам, полковник.
Пино проглотил ком в горле, стараясь не дрожать. «Откуда они знают?» Его мозг искал ответы.
«Неужели Барбарески заговорил? Нет». Нет, Пино не мог себе представить такое. Но как?..
– Что ж, помогите мне, отец, – сказал шеф гестапо. – Покажите мне вашу школу. Я хочу заглянуть во все уголки.
– С удовольствием, – сказал священник и отошел в сторону.
Полковник Рауфф направился к крыльцу, постучал каблуками, стряхивая с сапог грязь и снег, вытащил люгер.
– А это зачем? – спросил отец Ре.
– Быстрое наказание для нечестивцев, – сказал Рауфф и вошел в холл.
Пино не предполагал, что тот зайдет внутрь, и испугался, когда шеф гестапо внимательно посмотрел на него.
– Я тебя знаю, – сказал Рауфф. – Увидев человека раз, я никогда его не забываю.
Пино, запнувшись, проговорил:
– В мастерской кожаных изделий моего дядюшки и тетушки в Сан-Бабиле?
Полковник наклонил голову, разглядывая его.
– Как тебя зовут?
– Джузеппе Лелла, – ответил он. – А моего дядю – Альберт Альбанезе. Его жена, моя тетушка Грета, австрийка. Вы с ней говорили, кажется. Я прежде иногда работал у них.
– Да, – сказал Рауфф. – Все верно. А почему ты здесь?
– Отец отправил меня сюда, когда начались бомбардировки. И еще – чтобы я учился, как и все ребята здесь.
– Та-к, – проговорил Рауфф, помедлил, а потом двинулся дальше.
Отец Ре с каменным выражением лица посмотрел на Пино и последовал за шефом гестапо, который остановился перед широким входом в столовую.
Рауфф огляделся.
– Чистое место, отец. Мне нравится. А где остальные мальчики? Сколько их всего теперь?
– Сорок, – ответил отец Ре. – Трое больны, лежат в кровати с гриппом, двое помогают на кухне, пятнадцать катаются на лыжах, а остальные пытаются поймать волов, которые убежали с фермы в Мадезимо. Если не поймать их, пока не сойдет снег, они взбесятся в горах.
– Волы, – повторил полковник, взвешивая увиденное: столы, скамьи, столовые приборы, расставленные к вечерней трапезе. Он открыл дверь на кухню, где брат Бормио чистил картошку с двумя младшими мальчиками. – Безукоризненно, – одобрительно сказал Рауфф и закрыл дверь.
– Мы школа, сертифицированная властями округа, – сказал отец Ре. – Многие наши ученики из лучших семейств Милана.
Шеф гестапо снова посмотрел на Пино и сказал:
– Вижу-вижу.
Полковник осмотрел спальни и комнату Пино и Миммо. У Пино чуть не случился сердечный приступ, когда Рауфф наступил на незакрепленную доску в полу, под которой лежал приемник. Но мгновение спустя полковник пошел дальше. Он осмотрел все кладовки, место, где спал брат Бормио. Наконец он подошел к запертой двери.
– Что там? – спросил он.
– Моя комната, – ответил отец Ре.
– Откройте ее, – сказал Рауфф.
Отец Ре достал ключ из кармана, отпер дверь. Пино никогда не видел комнаты, в которой спал отец Ре. Никто ее не видел. Дверь всегда была закрыта. Когда Рауфф распахнул ее, Пино увидел маленькую комнату, узкую кровать, крохотный шкафчик, лампы, тесаный стол и стул, Библию и распятие на стене рядом с иконой Девы Марии.
– И вы здесь живете? – спросил Рауфф. – Это все ваши вещи?
– А что еще нужно слуге Господа? – сказал отец Ре.
Полковник на миг задумался. Потом повернулся и сказал:
– Жизнь аскета, жизнь, наполненная смыслом, отказ от благ и истинное благородство. Да вы просто образец для подражания, отец Ре. Моим бы офицерам поучиться у вас. Большей части армии Сало хорошо бы у вас поучиться.
– Я ничего об этом не знаю, – ответил священник.
– Ваш спартанский образ жизни восхищает меня, – серьезно сказал Рауфф. – Такой отказ от благ всегда создавал великих воинов. Вы в сердце воин, отец?
– Воин за Христа, полковник.
– Понятно, – сказал полковник, закрывая дверь. – И тем не менее о вас и вашей школе ходят скверные слухи.
– Не могу даже и представить, в чем их причина, – сказал отец Ре. – Вы все осмотрели. Если хотите, можете даже осмотреть подвал – там у нас кладовка.
Шеф гестапо помолчал несколько секунд, потом сказал:
– Я пошлю туда одного из моих людей.
– Я покажу ему, где это, – сказал священник. – Много копать ему не придется.
– Копать?
– У двери все еще метровый слой снега.
– Покажите мне, – сказал Рауфф.
Они в сопровождении Пино вышли из дома. Отец Ре завернул за угол, когда из елового леска за часовней раздались мальчишеские крики и визги. Четыре эсэсовца уже двинулись в ту сторону.
– Что это? – спросил полковник Рауфф, и в этот момент из-за деревьев выбежал вол, он мычал, пробираясь по снегу.
Миммо и другие ребята гнали его прутьями в сторону огороженной площадки близ школы, эсэсовцы наблюдали за ними.
Миммо, тяжело дыша и ухмыляясь, прокричал:
– Другие волы все еще в лесу у скалы, отец Ре! Мы их окружили, но они не хотят идти, как этот.
Прежде чем священник успел ответить, полковник Рауфф сказал:
– Вы должны построиться клином и погнать первого, куда вам надо. Остальные последуют за ним.
Отец Ре посмотрел на шефа гестапо, и тот добавил:
– Я вырос на ферме.
Миммо неуверенно взглянул на отца Ре.
– Я покажу вам, – сказал Рауфф, и Пино чуть не упал в обморок.
– В этом нет необходимости, – быстро сказал священник.
– Да нет, это будет забавно, – сказал полковник. – Я не занимался такими вещами много лет. – Рауфф посмотрел на своих солдат. – Вы четверо – со мной. – Потом он посмотрел на Миммо. – Сколько в лесу мальчиков?
– Около двадцати.
– Более чем достаточно, – сказал полковник и двинулся в сторону елей.
– Помоги ему, Пино! – прошептал отец Ре.
Пино не хотелось, но он побежал следом за немцами.
– Где вам нужны ребята, полковник? – спросил Пино, надеясь, что дрожь в его голосе не будет заметна.
