Вспомнив приказ, Пино извлек из бардачка записку с адресом на Виа Данте. Искать не придется. Он не хотел тревожить раны на руке, а потому подергал туда-сюда рычаг переключения передач, чтобы найти наиболее удобное положение руки. Потом проверил сцепление, определил все передачи. Безымянным и большим пальцами правой руки повернул ключ зажигания. Мощь двигателя вибрацией отдалась в рулевом колесе.
Пино отпустил сцепление. Пружина педали резко вернула ее в исходное положение. Ладонь Пино соскользнула с рычага переключения передач. Машина дернулась и заглохла. Он посмотрел на механика – тот издевательски ухмылялся.
Не обращая на него внимания, Пино еще раз завел двигатель и на сей раз осторожно отпустил сцепление. Он прокатился по двору гаража на первой и второй передаче. Улицы в центре Милана строились в те времена, когда другого транспорта, кроме гужевого, не существовало, а потому, мягко говоря, были узкими. За рулем мощной машины Пино чувствовал себя словно в небольшом танке, маневрирующем по петляющим проулкам.
Водители двух встречных машин, завидев генеральский флажок на капоте, тут же уступили ему дорогу. Пино поставил машину на тротуар чуть дальше того дома на Виа Данте, который был в записке.
Несколько прохожих недовольно посмотрели на Пино, но протестовать никто из них не осмелился – видели генеральский флажок. Пино вытащил ключи зажигания из замка, вылез из машины и вошел в холл небольшого многоквартирного дома. На табуретке у закрытой двери близ лестницы сидела старуха в очках с толстыми стеклами, она прищурилась, словно тщетно пытаясь разглядеть Пино.
– Мне в три-бэ, – сказал он.
Старуха ничего не сказала, только кивнула и подмигнула ему за линзами очков. Он решил, что она чокнутая, и пошел по лестнице на третий этаж. Проверил часы. Ровно в шесть сорок он резко постучал в дверь.
Послышались шаги. Дверь открылась внутрь, и вся жизнь Пино изменилась.
Горничная, сверкнув на него голубыми глазами и улыбнувшись, сказала:
– Вы – новый водитель генерала.
Пино хотел ответить, но вид девушки так ошеломил его, что он потерял дар речи. Сердце колотилось в его груди. Он попытался что-то сказать, но у него не получилось. Лицо горело. Он подсунул палец под воротничок и в конечном счете просто кивнул.
– Надеюсь, машину вы водите не так, как говорите, – сказала она, рассмеявшись, играя косой светло-рыжих волос одной рукой, а другой приглашая его в квартиру.
Пино прошел мимо нее, ощутил ее запах, и голова у него закружилась так, что ноги подкосились.
– Я горничная Долли, – сказала она у него за спиной. – Можете называть меня…
– Анна, – сказал Пино.
2
Когда он повернулся и взглянул на нее, дверь уже была закрыта, улыбка исчезла с ее лица, и она смотрела на него так, будто он представлял собой угрозу.
– Откуда вы знаете мое имя? – спросила она. – Кто вы?
– Меня зовут Пино, – неуверенно сказал он. – Пино Лелла. Моим родителям принадлежит магазин сумок в Сан-Бабиле. В прошлом году я пригласил вас в кино, это было у пекарни близ Ла Скала, а вы спросили, сколько мне лет.
Глаза Анны распахнулись, словно к ней возвращалось какое-то туманное, забытое воспоминание. Потом она рассмеялась, прикрыв рот рукой, и по-новому взглянула на него.
– Вы не похожи на того сумасшедшего паренька.
– За четырнадцать месяцев много чего произошло.
– Понятно, – сказала она. – Неужели это было так давно?
– В другой жизни, – сказал Пино. – «Ты никогда не была восхитительнее».
Брови Анны раздраженно взлетели.
– Я вас не понимаю.
– Кинофильм такой, – сказал он. – Фред Астер. Рита Хейворт. Вы тогда не пришли в кинотеатр.
Голова у нее опустилась. Плечи тоже.
– Не пришла? Да?
Наступило неловкое молчание потом Пино сказал:
– Хорошо, что вы не пришли. Кинотеатр тем вечером разбомбили. Мы с братом сидели в зале. Нам удалось выбраться.
Анна посмотрела на него:
– Правда?
– Абсолютная.
– Что у вас с рукой? – спросила она.
Он посмотрел на свою забинтованную руку и сказал:
– Да так, несколько швов.
Невидимая женщина с сильным акцентом позвала:
– Анна! Анна! Вы мне нужны!
– Иду, Долли, – откликнулась Анна. Она показала на стул в коридоре. – Можете посидеть здесь, пока генерал Лейерс не будет готов.
Он отошел в сторону, и она прошла совсем рядом мимо него, по узкому коридору. У Пино дыхание перехватило, он проводил взглядом ее покачивающиеся бедра, а через секунду она исчезла в глубине квартиры. Сев, он понял, что уже некоторое время не дышит. Женский жасминовый запах Анны все еще висел в воздухе. Он подумал, что может встать и пройти по квартире в надежде снова ощутить ее аромат. Решил, что должен рискнуть, и сердце его бешено забилось.
Но тут раздались приближающиеся голоса – мужчина и женщина смеялись и разговаривали по-немецки. Пино вытянулся по стойке смирно. В другом конце короткого коридора появилась женщина лет сорока с небольшим. Она подошла к нему, он увидел белое атласное платье с кружевами и золотистые туфли с бусинками. Она была длинноногая и хорошенькая, будто модель, с большими грудями, зеленоглазая, с гривой золотисто-каштановых волос, падавших на ее лицо и плечи. Даже в такой ранний час на ней была косметика. Она курила сигарету, разглядывая Пино.
– Вы слишком высокий для водителя, и к тому же слишком красивый, – сказала она по-итальянски с сильным немецким акцентом. – Плохо. Высокие мужчины чаще других погибают на войне. Легкая цель.
– Значит, мне нужно убирать голову в плечи.
– Ммм, – промычала она, затянувшись сигаретой. – Меня зовут Долли, Долли Штоттлемейер.
– Форарбайтер Лелла, Пино Лелла, – сказал он без всякой запинки, в отличие от разговора с Анной.
На Долли это, казалось, не произвело впечатления.
– Анна, у вас готов кофе для генерала?
– Иду, Долли, – откликнулась Анна.
Горничная и генерал Лейерс одновременно появились в коротком коридоре. Пино вытянулся по стойке смирно, выкинул руку в приветствии, взгляд его метнулся в сторону Анны, когда она подошла к нему, ее запах снова обволок его, когда она протянула ему термос. Он посмотрел на ее руки, ее пальцы – какими идеальными они были, какими…
– Возьмите термос, – прошептала Анна.
Пино вздрогнул и взял его.
– И саквояж генерала, – пробормотала она.
Пино покраснел и неловко поклонился Лейерсу, потом поднял большой кожаный саквояж, судя по весу, набитый до отказа.
– Где машина? – спросил генерал по-французски.
