– Хорошая работа, форарбайтер.
– Спасибо, mon général, – пробормотал Пино.
– А теперь увезите меня из этого сумасшедшего дома, – сказал Лейерс и сел в машину. – Телефонная станция в Милане. Знаете ее?
– Да, конечно, mon général, – сказал Пино.
Лейерс расстегнул саквояж и погрузился в работу. Пино ехал молча, поглядывая в зеркало заднего вида и ведя разговор с самим собой. Когда генерал похвалил его, он раздулся от гордости. Но теперь спрашивал себя – почему? Лейерс был нацистским генералом, погонщиком рабов, псом войны. Как мог Пино испытывать чувство гордости, слыша похвалу такого человека? Это невозможно. Он не должен был чувствовать ничего такого. Но чувствовал, и это беспокоило его.
Когда они добрались до окраин Милана, Пино решил гордиться тем, сколько ему удалось узнать всего за полдня езды с генералом. Его дядюшка просто не поверит. Он разговаривал с Муссолини и Клареттой Петаччи! Сколько тайных агентов в Италии могут похвастаться этим?
Пино ехал маршрутом, по которому шел Ганнибал с боевыми слонами, и доехал до Пьяццале Лорето за рекордное время. Он проехал по развязке, увидел синьора Белтрамини на своем месте у выносного прилавка магазина «Фрукты-овощи», где тот обслуживал пожилую женщину. Пино хотел приветственно помахать ему, но, когда попытался взять вправо, его подрезал немецкий грузовик. Они чуть не столкнулись. Пино едва увернулся.
Он не мог поверить, что водитель грузовика пошел на такое. Неужели он не видел?..
Флажки. Он забыл поставить генеральские флажки при въезде в Милан. Ему придется сделать еще один круг по развязке. Во второй раз он увидел Карлетто – тот шел по улице к своему любимому кафе.
Пино прибавил скорость, без всяких происшествий свернул на Виале Абруцци и вскоре остановился перед телефонной станцией, вокруг которой стояло кольцо оцепления. Поначалу такое количество немцев удивило его, но потом он понял: тот, кто контролирует станцию, контролирует и связь.
– У меня работы на три часа, – сказал генерал Лейерс. – Можете меня не ждать. Машину здесь никто не посмеет тронуть. Возвращайтесь в семнадцать часов.
– Oui, mon général, – сказал Пино и поспешил открыть заднюю дверь.
4
Он дождался, когда Лейерс войдет в здание, после чего направился назад, к Пьяццале Лорето и магазину Белтрамини. Он прошел всего квартал, но за это время поймал столько презрительных взглядов, что понял: повязку со свастикой лучше снять и сунуть в карман.
Это помогло. Люди почти не смотрели на него. Он был в форме, но не СС и не вермахта. А больше людей ничто не волновало.
Он перешел на легкий бег. Он видел впереди синьора Белтрамини, укладывавшего в пакет виноградные гроздья. Но на самом деле ему хотелось увидеть Карлетто. Они встречались в последний раз четыре месяца назад, а ему столько надо было рассказать старому другу.
Пино пересек улицу перед немецкими грузовиками, идущими колонной, и повернул направо. Оглядывая переулок впереди, он увидел Карлетто, который сидел в кафе спиной к нему.
Лицо Пино расплылось в улыбке, он подошел, увидел, что Карлетто читает, отодвинул стул и сел со словами:
– Надеюсь, ты не ждешь прекрасную молодую даму.
Карлетто поднял на него глаза. Поначалу Пино показалось, что Карлетто выглядит более усталым и задерганным, чем даже в апреле. Но тут Карлетто узнал его и вскрикнул:
– Бог ты мой, Пино! Я же думал, тебя убили.
Он вскочил и энергично обнял Пино. Потом отпрянул, посмотрел влажными глазами.
– Правда, я так думал.
– Кто тебе сказал, что меня убили?
– Кто-то сообщил твоему отцу, что ты охранял вокзал Модены, когда в него попала бомба. Сказали, будто тебе снесло полголовы! Я был в отчаянии.
– Нет-нет, – сказал Пино. – Убило парня, который находился рядом. А я чуть не потерял пальцы.
Он показал другу забинтованную руку, пошевелил пришитыми пальцами.
Карлетто хлопнул его по плечу и усмехнулся:
– Я никогда так не радовался, как сегодня, увидев тебя живым.
– Хорошо вернуться из мертвых. – Пино улыбнулся. – Ты уже сделал заказ?
– Эспрессо, – сказал Карлетто, садясь на прежнее место.
– Давай поедим, – сказал Пино. – Мне выплатили жалованье перед выпиской из госпиталя, так что я плачу.
Тут его старый друг стал еще счастливее, и они заказали дынные шарики, завернутые в ветчину, салями, хлеб, оливковое масло с чесноком и холодный томатный суп – идеальная еда для такой жары. Пока они ждали заказ, Карлетто рассказал ему, как провел эти четыре месяца.
Благодаря многочисленным контактам синьора Белтрамини за пределами города, бизнес его процветал. Его магазин оставался чуть ли не единственным в Милане, куда надежно осуществлялись поставки, и до закрытия он нередко успевал распродать все. С матерью Карлетто дело обстояло гораздо хуже.
– Иногда она чувствует себя получше, но все время слабая, – сказал Карлетто. Пино увидел, как переживает его друг. – А в прошлом месяце ей было совсем плохо. Пневмония. Папа совсем погрустнел, думал, она уходит, но она выжила.
– Это хорошо, – сказал Пино, когда официант начал расставлять тарелки на столе.
Он перевел взгляд на уличный прилавок магазина. В просветах между немецкими грузовиками он видел, как синьор Белтрамини обслуживает посетителя.
– Так это новая фашистская форма? – спросил Карлетто. – Кажется, я такой прежде не видел.
Пино закусил щеку. Он стыдился своей работы на немцев и поэтому не рассказывал другу про «Организацию Тодта».
– А почему ты оказался в Модене? – спросил Карлетто. – Всех, кого я знаю, отправляют на север.
– Ну, там все не так просто, – сказал Пино, желая сменить тему.
– И что это значит? – спросил его друг, кладя в рот дынный шарик.
– Ты умеешь хранить тайны? – спросил Пино.
– А для чего еще существуют лучшие друзья?
– Хорошо, – сказал Пино, подался вперед и прошептал: – Сегодня утром, Карлетто, меньше двух часов назад, я разговаривал с Муссолини и Клареттой Петаччи.
Карлетто скептически посмотрел на него:
– Брешешь.
– Нет, клянусь тебе.
На развязке раздался автомобильный гудок.
Велосипедист с почтовым мешком пронесся мимо них, так близко к их столику, что Пино почти не сомневался: сейчас он заденет Карлетто, который едва успел отпрянуть в сторону.
– Идиот! – крикнул Карлетто, вскакивая со стула. – Он едет против движения. Покалечит кого-нибудь!
Пино, глядя на велосипедиста сзади, заметил красную полоску ткани, выглядывавшую из-под его темной рубашки ровно по линии шеи. Велосипедист петлял между пешеходами, плотно шествующими по тротуару, а в это время еще три немецких грузовика начали медленно сворачивать на переполненную Виале Абруцци. Велосипедист снял мешок с плеча. Левой рукой он держал руль, а правой – шнурок мешка. Он съехал на Виале Абруцци и пристроился за одним из грузовиков.
