Всю ночь звуки боя в Милане то стихали, то снова нарастали, словно смолкал один хор, а другой подхватывал, все голоса звучали не в унисон, каждая песня разрасталась в крещендо, а потом переходила в эхо, словно надорвавшись. Пино зарылся головой в подушку и наконец уснул как убитый, погрузился в сны: он видел тот презрительный взгляд, которым смерил его, уходя, генерал Лейерс, видел себя, бегущего по городу, и стреляющих в него снайперов, но лучше всего он видел Анну и их последнюю ночь, все ее волшебство и силу, какой она была идеальной, эта ночь, дарованная самим Богом.
5
Пино проснулся в четверг, 26 апреля, и посмотрел на часы.
Десять? Когда он в последний раз спал до десяти? Он не помнил, но как же это было здорово – выспаться. Потом он почувствовал запах бекона. Бекона? Откуда?
Он оделся и вышел на кухню – там его отец, раскладывая на тарелке хрустящий бекон, показал на миску, полную свежих яиц, в руках Марио.
– Это принес приятель твоего дядюшки, он участник Сопротивления, – сказал Микеле. – Альберт разговаривает с ним в коридоре. Я достал остатки эспрессо, которые прятал в кладовке.
Вошел дядя Альберт. Судя по его лицу, он мучительно страдал от похмелья и немного – от донимавшей его мысли.
– Пино, ты нужен с твоим английским, – сказал он. – Они хотят, чтобы ты поехал в отель «Диана» и поговорил с человеком по фамилии Кнебель.
– Кто такой Кнебель?
– Американец. Это все, что мне известно.
Еще один американец? Второй за два дня!
– Ну хорошо, – сказал Пино, с тоской поглядывая на бекон, яичницу и кофе. – Что, прямо сейчас?
– Когда поешь, – ответил отец.
Пилот Марио приготовил Пино яичницу с беконом, и тот мигом съел ее и запил двойным эспрессо. Пино забыл, когда в последний раз так роскошно завтракал, но вдруг вспомнил – в «Каса Альпина». Он подумал об отце Ре: как они там поживают с братом Бормио? Как только ему представится малейшая возможность, он отвезет Анну в Мотту и познакомит со священником, которого и попросит их обвенчать.
Эта мысль наполнила его счастьем, придала уверенности, какой он не чувствовал прежде. Видимо, это отразилось на его лице, потому что, когда Пино мыл посуду, к нему подошел дядя Альберт и шепнул на ухо:
– Ты улыбаешься, как идиот, и смотришь в никуда, а это значит, что ты влюблен.
– Может быть, – рассмеялся Пино.
– В ту самую молодую даму, которая помогла тебе с рацией?
– Ее зовут Анна. Ей нравятся ваши изделия.
– Отец знает? А мать?
– Они незнакомы. Но уже скоро.
Дядя Альберт похлопал Пино по спине:
– Быть молодым и влюбленным. Не удивительно ли, что такие вещи случаются в самый разгар войны? Это свидетельствует о том, что жизни изначально присуща доброта, несмотря на все зло, которое мы видели.
Пино восхищался своим дядюшкой. У него была светлая голова.
– Ну, я пошел, – сказал Пино, вытерев руки. – Знакомиться с синьором Кнебелем.
6
Пино вышел из дома и направился в отель «Диана» на Виале Пиаве, неподалеку от телефонной станции и Пьяццале Лорето. Он прошел два квартала, когда увидел мертвое тело – человек лежал лицом вниз в водостоке, с раной в голове. Потом он увидел второе и третье тела в пяти кварталах от их дома – мужчина и женщина в ночных одеждах, их словно вытащили из кровати. Чем дальше он шел, тем больше тел видел – почти все убиты выстрелом в голову, почти все лежали лицом вниз в водостоке под лучами солнца, которое пекло все нещаднее.
Пино был в ужасе, его тошнило. Когда он дошел до отеля «Диана», у него за спиной осталось семьдесят трупов, разлагающихся на солнце. На севере продолжалась беспорядочная стрельба. Кто-то сказал, что партизаны окружили большой отряд чернорубашечников, которые пытались вырваться из Милана. Фашисты сражались до последнего патрона.
Пино потянул на себя дверь отеля – та оказалась заперта. Он постучал, подождал, никто ему не ответил. Он обошел отель, подергал заднюю дверь – она открылась. Вошел в пустую кухню – здесь пахло недавно приготовленной едой, одни распашные двери, обитые чем-то мягким, вели в темный, пустой ресторан, другие – в тускло освещенный танцевальный зал.
Толкнув дверь в танцевальный зал, Пино громко позвал:
– Есть кто-нибудь?
Услышав металлический звук – кто-то передернул затвор, – Пино поднял руки.
– Бросать ружье, – раздался мужской голос.
– У меня нет оружия, – отозвался Пино, слыша дрожь в своем голосе.
– Кто ты есть?
– Пино Лелла. Меня просили прийти сюда и встретиться с американцем по имени Кнебель.
Пино услышал хрипловатый смех, а потом из тени появился высокий долговязый человек в американской военной форме. У него был широкий нос, редеющие волосы и широкая улыбка.
– Опусти оружие, капрал Далойа, – сказал он. – У этого есть приглашение.
Капрал Далойа, невысокий, коренастый солдат из Бостона, опустил винтовку.
Более высокий американец подошел к Пино, протянул ему руку:
– Майор Франк Кнебель, Пятая армия Соединенных Штатов. Отбиваюсь за Пятую в прессе, пописываю в «Звезды и полосы» и спустя рукава занимаюсь психологическими операциями.
Пино не понял и половины из того, что сказал майор, но кивнул:
– Вы только что появились?
– Вчера вечером, – сказал Кнебель. – Опередил Десятую горнострелковую дивизию с группой разведчиков, чтобы получить самое свежее впечатление о городе для моих сообщений. Так что скажите мне, Пино, что тут происходит? Что вы видели по дороге сюда?
– В водостоках лежат убитые – это акты возмездия, а немцы и чернорубашечники пытаются вырваться из города, – сказал Пино. – Партизаны их обстреливают. Но сегодня ночью впервые за несколько лет зажгли уличные фонари, и какое-то время казалось, что война и в самом деле закончилась.
– Мне это нравится, – сказал Кнебель, доставая блокнот. – Повторите, пожалуйста.
Пино повторил. Майор записал его слова.
– Вы не возражаете, если я назову вас участником партизанского Сопротивления?
– Не возражаю, – сказал Пино, которому понравилась формулировка американца. – Чем еще могу быть вам полезен?
– Мне нужен переводчик. Вы говорите по-английски, и вот вы здесь.
– Кто вам сказал, что я говорю по-английски?
– Птичка нащебетала, – ответил Кнебель. – Вы знаете ситуацию. Дело в том, что мне нужна помощь. Пино, вы готовы протянуть руку американцу в трудном положении?
Пино понравилось произношение американца. Пино все в нем понравилось.
– Конечно готов.
– Вот молодец, – сказал Кнебель, кладя руку на плечо Пино и продолжая заговорщицким тоном: – Что касается сегодня, то мне нужны от вас две вещи. Первое – проводите меня на телефонную станцию, чтобы я мог позвонить кое-кому и передать несколько историй.
