Они довольно долго топали по коридору. Карине показалось, что он закручивался в спираль, подобно омертвевшим яблоневым аллейкам в Третьем городе луны. В конце они уперлись в банальную дверь. Совсем не такую, как фантазийные двери, ведущие из внутреннего дворика в гостевые отсеки их с Митькой временного пристанища, а сделанную из материала, который напоминал дешевый земной ДСП. Евгений без стука приоткрыл дверь и, ни слова не говоря, втолкнул девчонку внутрь.
И тут же на нее налетел ароматный вихрь – духи, волосы, шерстяная ткань, объятия.
– Привет, доченька! – воскликнула Арисса. – Я так по тебе скучала.
Вот тут Карина обалдела так, как до сих пор ей не доводилось. Просто остолбенела, одеревенела и до кучи еще окаменела. Стояла, уронив руки вдоль тела, позволяя Ариссе обнимать себя и даже – упасть не встать! – гладить по растрепанным коричнево-бронзовым кудрям. Утром завязывала в узел, но без нормальных шпилек – что от того узла осталось?
– Что за злые духи захватили твое тело? – отмерла она наконец. – Или это… постоянный стресс на работе дает о себе знать?
Информатриссу эта мини-отповедь не смутила:
– Должна же я была убедиться, что это именно ты, а не какая-нибудь самозванка.
– И похоже, убедилась, что я – не я, – как смогла, съерничала девочка.
Мысли в голове скакали: «Это не мама? Двойник? Личина? Или просто Арина-Арисса в самом деле сошла с ума? Потеряла память? Притворяется? Но зачем?»
А та тем временем уже тормошила Карину:
– Послушай, дорогая, нам надо хотя бы немного пообщаться как девочка с девочкой… Если уж ты не совсем готова к разговору мамы с дочкой…
– Мне бы хватило просто разговора двух нормальных людей, – сообщила Карина и на всякий случай уточнила: – Психически здоровых и белены не объевшихся. Чего ты комедию ломаешь? Добро бы перед зрителями, но кроме нас тут никого нет.
Арисса отпрянула от нее и уселась прямо на стол. Гладкие черные волосы водопадом заструились по шерстяной ткани куртки. Или комбинезона? Тьфу, да неважно. Мама извлекла прямо из воздуха чашку с чем-то дымящимся и протянула ее Карине. Ну, вряд ли отравит. Если бы собиралась, не стоило весь этот цирк с конями устраивать. Девочка приняла тонкую фарфоровую чашечку и осторожно попробовала горячий, пахнущий цветами и медом напиток. Арисса уже с наслаждением пила из точно такой же чашечки, извлеченной из того же небытия. То есть из глубины пространства.
Арисса щебетала, как птичка, но что-то подсказывало Карине, что верить следовало холодной менторской интонации, с которой та накануне рассказывала об эксперименте и Охотничьем круге.
– Ты спрашивала, привязалась ли я к тебе, – быстро, почти деловито, но с остатками недавней вихрящейся радости заговорила Информатрисса, – так вот, конечно же, ответ утвердительный. Насколько я вообще в состоянии привязаться к ребенку. Тут уж, извини, склад личности, конфликты с родителями и все такое… В общем, как смогла, так и полюбила. Во всяком случае, почувствовала, что могу вырастить… лучшую подругу, родственную душу, своего человека. Жаль только, произошло это тогда, когда ты была довольно большая. Мы уже почти два года прожили у Лариссы, в мамином доме на Однолунной Земле. – Она набрала воздуха в легкие, зазвучала, словно бокалы звенели хрусталем, а в них весело пузырилась кока-кола: – Я просто не успела подружиться с тобой. А творить очередной знак забвения было нельзя.
Карина почувствовала легкую дрожь в коленях. Поискала глазами стул и, найдя, села, стараясь не вжиматься в него, не выдавать смятения.
– Творить – что? Кому?.. – Кажется, смятение все же звучало в голосе. Или это была злость? – Ты применяла на мне ритуалы забвения? Я поэтому почти ни фига не помню о своей жизни до переезда к Ларику?!
Арисса отбросила свои зеркально сияющие волосы за спину.
– Никто из детей не помнит ранние годы жизни, ты ничего не потеряла. – Она сделала свободной рукой жест, словно отмахивалась от неприятной, но неважной мысли.
– Пять лет это не настолько раннее детство! – Карина зарычала, даже не запуская превращение. – Я прекрасно могла его помнить! Ты практически украла у меня несколько лет.
– Ой, да ладно тебе! Впереди у тебя бесконечное количество этих самых лет. И веков даже.
– А ты мое будущее не замеряй! И тему не меняй.
Арисса со звоном поставила чашку на стол.
– Вот поэтому, когда я захотела с тобой подружиться, у меня ничего не вышло, – почти жалобно сказала она, – ты оказалась такой… с характером. Нет, я понимаю, что не приложила достаточно усилий, и вина лежит целиком на мне, как на взрослом человеке… А потом меня избрали Императрицей. Я не могла отказаться от такой возможности.
«Достаточно усилий?» Карина честно попыталась вспомнить хоть что-то, подходящее под определение «попытки подружиться» или «приложенных усилий». Хм, а может, знаки забвения все же были?
А то ведь ничего подобного не припоминалось. Если честно, не вышло вспомнить ни одного периода, длиннее полутора недель, которые Арисса провела дома с сестрой и дочерью. И периода отсутствия короче трех недель. Да, в промежутках между исчезновениями ей следовало о-о-очень постараться… Единственное, что походило на правду в театральном стрекотании Ариссы, это «не смогла отказаться от возможности».
– По-моему, ты сейчас что-то сама себе насочиняла и сама себе поверила, – спокойно сказала Карина, радуясь, что ей некуда поставить чашку. Когда руки заняты, их дрожь не так бросается в глаза, только бы донышком о блюдце не звякнуть. – Но сейчас это неактуально, не находишь? Я попытаюсь переварить эту информацию, ну… о знаках забвения.
– Да, верно, – согласилась Арисса и добавила, с завидной легкостью вычленяя важное для себя и отбрасывая остальное: – Действительно, не будем ворошить прошлое! Предпримем еще попытку? Или парочку? Клянусь, тебе понравится. Если ты наделена хотя бы вполовину таким пытливым умом, как мне показалось, то… Мёбиус и Вечность, какой прекрасный мир я могу открыть тебе!
У Карины отвисла челюсть. Активно возражать в таком положении было невозможно. Арисса то ли приняла отсутствие возражений за согласие, то ли, по своему обыкновению, не обратила внимания на собеседника.
– Посмотри! – Она указала рукой куда-то наверх.
Карина на автомате задрала голову.
Ох ты, мамочки, что же висело сравнительно невысоко над их макушками!
Не то чтобы она видела до этого много зраков. Но все, которые ей встречались, были размером с крупную бусину. А эти… Все три стеклянных «бусины», свисавших с потолка на высоте двух метров над полом, были размером с пляжный мяч. Две поблескивали темными огоньками внутри. Но третья была активирована, и вокруг нее раскрывалась сияющая сфера, словно переносящая в Информаториум кусок другого пространства вроде голографического изображения… Межмирья и тропы. Как в фантастических фильмах, но с такой пугающей четкостью, что страшно становилось. Судя по всему, это была тропа и часть Межмирья между Третьими городами луны. Во всяком случае, Карина узнала каменный мост и статую мальчика у самого выхода в Трилунье.
