– Угрозами и шантажом, – процедила она. Почти что выплюнула, слегка брызнув шоколадом (кажется, в чашке был именно он) в Люсию. – Представь себе, угрожала раскрыть… – она покосилась на свою ученицу, – детали особого обучения Евгении, если я попытаюсь вернуть девочку домой.
Это во Втором городе луны, что ли? Перед Эррен и Коррэном Шепотом? Ух ты, как оно звучит-то! Карине вдруг почти весело стало. Какая она опасная, с ума сойти можно!
Она покосилась на отца. Судя по всему, его охватили те же мысли, примерно в таком же ироническом тоне. Во всяком случае, он дернул краешком рта, хотя не позволил себе расплыться в улыбке. Кларисса это заметила. Наверняка ей хотелось ненадолго обратить девочек в деревянные чурбачки, чтобы высказать мужу все, что накипело. Но она тоже сдержалась, потому что пришлось бы половину улицы зачаровывать. Молодец, отец, хорошее место для завтрака выбрал. Вроде бы никто их не видит и не слышит, но начни бузить – куча свидетелей обнаружится.
– Ты уж тоже окажи мне любезность, – обиженно проговорила Клара, – прогуляйся со мной по своим же собственным делам. У нашего банка теперь есть отделение прямо в порту. Там никто не обратит на тебя внимания. Тем более что награды за твою поимку не обещано. – Она брезгливо поморщилась, оглядывая наряд Евгения. – Тебе и самому не повредит визит в лавку к мастеру Рокоту. И еще, я терпеть не могу местную кухню, так что поедим в приличном месте. Можем отправляться прямо сейчас.
– А мне нравится местная кухня, – встряла Карина. Отчасти тоже из чистой вредности. – Я с вами не пойду.
– А тебя разве пригласили? – делано изумился Евгений. – Мы и без тебя не соскучимся, поверь. Вот твоя подруга. Она составит тебе компанию. А вот тебе знак тревоги, чтобы не вздумала сбежать.
И вновь его длинные, подвижные пальцы нарисовали в воздухе знак – лиловым вспыхнул контур птичьего крыла. Оно шевельнулось, словно птица пыталась накрыть им… Карину? Интересное название… что же тревожного в крылышке?
– Это знак защиты, – с кислыми, один в один Клариными, интонациями сообщила Люсия. Видимо, правильно истолковала Каринино замешательство, да еще и блеснуть познаниями решила.
Клара поморщилась.
– Верно, – подтвердила она, – с поправкой, что сам по себе знак тревоги не защищает, но призывает на помощь того, кто его сотворил. Большинство детей Трилунья ходят с такими. Но ради тебя никто не стал тратить время и силы. Эррен Радова не потрудилась сотворить такой.
«Еще язык мне покажи, грозная знаккер и глава школы, – подумала Карина. – И «бе-бе-бе» добавить не забудь».
– Ну что ты, дорогая, – опять чуть наигранно «умиротворил» супругу Евгений, – детенышу, ходящему по тропам луны, нет смысла творить знаки защиты. Переход между витками пространства их попросту обнуляет.
– Знаю! И умираю от страха, потому что с защитой нашей девочки произошло то же самое. – Клара затеребила вилку, есть которой не собиралась. – Тебя это совсем не волнует?
Евгений пожал плечами:
– На обратном пути постараюсь прихватить ее с собой и передать тебе.
– Постараюсь? – Когда Кларисса злилась, на ее лице проступала прямо-таки паутина черных шрамов. – Я сейчас пожелаю тебе счастливого пути во мрак безлунный и уйду.
«Угу, красиво в закат», – снова подумала Карина. Противно быть свидетелем чужой ссоры. Неловко и… стыдно как-то. Надо будет запомнить на будущее и не развязывать собственных ругачек при свидетелях.
Уж лучше наблюдать за странной птицей, кривой и словно раненной, но уверенно нарезающей круги над ними.
– Давай обсудим все по дороге в банк. Сойдет контора за мрак безлунный? – Евгений поднялся и предложил Клариссе руку калачиком. – А твоя подопечная займется Кариной.
Кларисса со вздохом оперлась на предложенную руку. Не удостоив девочек и взглядом, взрослые прошествовали к выходу.
Люсия посмотрела на Карину так, словно прикидывала, достаточно ли мизерабельно та выглядит, чтобы создавать фон для самой Люсии. Надо сказать, в заносчивой складке ее губ появился какой-то новый изгиб, как будто бывшая подруга привычно сдерживала их дрожание. Да, несладко ей, видимо, приходится в ученицах у Клариссы.
– Идем, – скомандовала та и сделала несколько шагов в сторону двери, через которую только что ушли Клара и Евгений.
– Вали куда хочешь, но без меня, – сообщила ее спине Карина.
До нее вдруг дошло, что Люська не в курсе ее проблемы с сотворением знаков. Зато в курсе, что Карина быстрее и физически сильнее ее. А значит, Люськино главенство в данной ситуации – вопрос чуть более, чем спорный.
Та вспыхнула:
– Я сказала: идем!
– Попробуешь заставить? – вполголоса спросила Карина. Это сработало.
– Ты же не можешь расхаживать в таком виде, – упавшим голосом сказала Люсия, – твой дорогой комбинезон все равно всего лишь рабочий комбинезон. Для работы с драконоидами сгодится, но не более того. И куртка тоже… К тому же их надо почистить.
– А мне плевать, честно говоря, – совершенно не кривя душой, призналась Карина. – Если кого-то не устраивает, то я могу одна путешествовать. Мне же лучше будет.
И демонстративно занялась отрабатыванием ритуального знака, усиливающего процессы. Пламя свечечки оказалось очень благодарным объектом – ему явно не хотелось сгинуть на морском ветру. Да и птица не давала покоя. Хотя, казалось бы, – ну, птица… что она, птиц не видала?
– Послушай, идиотка, – Люсия уселась напротив нее, – дело же не в твоих желаниях, а в том, что нельзя возражать сильным мира сего. Если попала в их распоряжение, лучше повиноваться.
– Ух ты как запела! Что, «сильные мира сего» не торопятся делиться с тобой силой и местом у штурвала?
Та взяла свой остывший шоколад, быстро сотворила знак для подогрева неживых предметов (не путать с согревающим!), отхлебнула и заговорила, глядя ненавидящими глазами в никуда. Если вычесть эту ненависть, то получится такая точная копия Митьки, что аж страшно делается.
– Я кое-что поняла. Самое главное – это родная кровь. Они тут детей вообще за людей не считают. Но случись что, сразу вспоминают, что вот это – родная кровь, а все остальное – грязь из-под ногтей. А у меня никого нет. Я для всех – грязь из-под ногтей.
От такой заявочки Карина аж воздух втянула. Как через трубочку, со свистом. И чуть не поперхнулась от такого вдоха и от такой… незамутненности.
– Люсь, а тебе… того… знак забвения, часом, на лоб не приляпали? – спросила она. – А то, может, ты подзабыла, как так вышло, что ты, бедненькая моя, одна, сиротинушка, как динозаврик из анекдота?
Та затрясла головой, будто прогоняла нежеланные мысли.
– Какая разница? Что было, то прошло. То, что в прошлом, – этого нет. Нет вообще нигде. А я есть! Здесь и сейчас. И у меня нет никого, кроме брата! Ты знаешь, где он? Скажи мне!
