Информатрисса окинула бешеным взглядом комнату (Святилище? Лабораторию? Мастерскую? Мрак их, символьеров, разберет!), на секунду задержалась на дочке и усмехнулась. Изящным, гимнастическим прыжком оказалась возле кувшина с зеленой вечностной вытяжкой.
– Юлли, прости! – И она подхватила посудину, поднесла горлышко к своим губам.
– Не-ее-ет!
Карина пролетела разделявшие их пару-тройку метров впереди собственного вопля. Арисса впечаталась в стену и сползла по ней. Но не так, как это произошло с волчатами минуту и вечность назад, а как-то слишком обмякая при этом. При этом она каким-то чудом не выпустила емкость с вытяжкой.
– Ха! – сказала она, глядя дочери прямо в глаза. – Не получишь.
И вдруг с силой сдавила хрупкий, гораздо более хрупкий, чем казалось Карине, сосуд.
Зеленая жидкость не просто просочилась сквозь камни. Она растаяла, соприкоснувшись с воздухом. Да, именно так. Растаяла.
И что-то изменилось в помещении.
В нем стало меньше жизни.
Арисса закрыла глаза и ушла в забытье. «Или в небытие?» – в панике подумала Карина.
Дэррен спрыгнула с Юлли. Тот мешком осел на пол, словно только маленькая и яростная женщина удерживала его в вертикальном положении.
Митька вдруг… побледнел. Но не так, как бледнеют люди, когда кровь отходит от лица. Иначе. Как старая фотография. Или, скорее, как керамический медальон на могильном памятнике, где изображение выгорает не в теплый рыжий, а в голубовато-серый цвет. Сейчас, когда ритуал был прерван, его внутренняя луна не была видна трехмерным человеческим глазом. Но почему-то Карина поняла, а может, просто почувствовала, что она сейчас темнеет, замедляет свое вращение. Процесс умирания был запущен. Насколько он быстр, хотелось бы знать.
А впрочем, к черту.
Мы – волки. Как бы ни была быстра смерть, мы – быстрее.
– Отсюда есть нормальный выход к берегу, – сказала Дэррен и махнула рукой куда-то в сторону, – сваливайте, а я добью этого гада.
И зашаталась, хватаясь за первую попавшуюся опору. Опорой оказался Митька. Он покачал головой и взвалил лихую пиратку на плечо.
– Нормальный выход, значит? – спросил он.
Глава 24
Корабль мертвецов
Весь корабль был черным с серебристыми прожилками, словно сделанный из дерева не просто редкой, но невероятной породы. И все же материал этот деревом не являлся. Карине он был незнаком совершенно. Найти укромный уголок на плавучем этом транспортном средстве оказалось ужасно сложно. Везде сновали бледные люди в черном, все они занимались своими непонятными морскими делами. И все же находили время на то, чтобы отвлечься, поинтересоваться, не нужна ли барышне помощь, нравится ли ей «Птаха» и не отыскать ли ей пиратскую куртку. Ради пары минут одиночества Карина сотворила бы знак-другой или нырнула в глубину какой-нибудь мачты. Только знаки здесь не творились, а достаточно глубокого предмета пока что не попалось. Единственным способом побыть одной было встать к борту и уставиться на воду.
Море здесь убойного цвета. Еще более лиловое, чем у берега. Странно, вроде с башни Дхоржа она грюкнулась в волны вполне знакомого серо-зеленого с бирюзовыми проблесками колора…
Раньше Карина ни разу не то что не бывала на корабле, на лодке-то в жизни не каталась. Она даже не думала, как же высоко над водой находится палуба. Думай о море, Карина. О другом не думай…
Когда Дэррен зашаталась, потеряла устойчивость и способность ориентироваться в пространстве, Карина решила, что Юлли таки засветил ей по голове. Адреналиновая волна пошла в отлив и, фигурально выражаясь, сбила с ног пиратку Позже, на берегу, выяснилось, что все с ее головой и прочим было вполне нормально. Просто поплохело.
Но тогда Митька – сам, кстати, едва стоящий на ногах, – взвалил худую Дэррен себе на плечо, как мокрый ковер.
– Нормальный выход, значит? – спросил он.
Карина посмотрела в сторону, куда показывала Дэррен, прежде чем выпала в астрал. Дверь там в самом деле была. А за ней, противу подозрений, обычный коридор, в конце которого маячил свет. Довольно тусклый, что вселяло уверенность – уж точно не поезд. Ха-ха.
– Идите, я догоню, – сказала она.
Митька, уже шагнувший через порог, остановился и развернулся всем корпусом. Будь Дэррен покрупнее, получила бы синяк на пятой точке. А так – качнулась мимо косяка. Угу, Карина начала цепляться вниманием за какие-то дурацкие детали… Мозг явно запустил режим самосохранения в варианте «не рехнуться».
– Я хочу проверить, что с мамой… – жалко вякнула Карина.
– Я тебе не проверяя скажу, что Юлли уже шевелится, – выпалил Митька, – вперед меня бегом марш!
– Убей шепотом… шепотом его убей… – забормотала Дэррен.
– В полный голос убью, – пообещал парень, – только потом. Карина? Ну что ж ты за человек такой?!
– Волк… – огрызнулась было девчонка, направляясь к неподвижной Ариссе у стены.
Но Митька выдохнул, изловчился и одной рукой прихватил ее за шиворот:
– Ну уж нет. В другой раз угробишься, волк, – и фактически вышвырнул ее в коридор впереди себя.
Коридор был темный. Свет в его конце ни капли не озарял помещение, что, собственно, не противоречило законам трехмерной физики.
Карина шла по полному мраку, понимая, что внутри у нее сгущается такой же мрак. Только без света впереди. Свет в ее внутренней тьме определенно присутствовал. В виде Митьки. Но почему-то… позади. Даже не рядом. Мрак надвигался, ватой забивался в нос, горло… в легкие. Не давал дышать. Что это?
Господи боже, что она сотворила?!
– Карина? – Голос Митьки звучал… неописуемо. И тревожно, и сердито, и черт-те как еще. – Переставляй ноги, я не смогу еще и тебя вытащить.
Позади хлопнула дверь. Карина не оглядываясь (да и какой смысл – человеческий взгляд не пробивал темноту коридора) поняла, что за ними последовал всего один человек. И это была не Ари.
– Быстрее! – рявкнул в спину Митька.
Это отрезвляло и снова возвращало мозг к работе в режиме защиты от безумия. Раскомандовался, понимаешь ли. Пару раз поцеловал, а уже в вожаки лезет. На вожака не нацеловал еще.
Свет надвинулся на Карину так жестко и неодолимо, что на секунду в самом деле показался поездом. Но в следующий миг вместе с ним девчонку обнял холодный воздух ночного океанского побережья, островной ветер и брызги соленой лилово-серой воды у самых ног.
И рук.
И лица.
