И он извлек из кармана куртки небольшой бумажный сверток. В свертке оказался портрет в рамочке размером где-то десять на пятнадцать сантиметров – ни дать ни взять фотка со стола. Только рамка из какого-то типично трилунского материала – легкого, пористого камня типа пемзы.
– Узнаете? – спросил он.
Карина, конечно же, узнала. С портрета на нее строго смотрел малыш Алек. Личина, которую носил Юлли. И еще… Она отшатнулась от Коррэна, заморгала. Как же она сразу не поняла! Когда Арисса «втягивала» всевозможные картины трилунских событий, Карина зацепила капельку. Единственные знакомые лица, мелькнувшие перед ней, принадлежали Коррэну и Эррен. Но эти двое находились в комнате, полной портретов… этого самого Алека.
– По лицу вижу, что узнали.
– Малыш Алек! – выпалила Карина. – Эррен увидела его портрет у вас в замке. А теперь она ранена, мне Кру сказал. Это вы ее?..
– Мёбиус, нет! – Коррэн теперь и сам хлопал глазами не хуже Карины. – Она нашла портрет, мы поссорились. И да, на нее напали. Но не я, а… тот, кто носит личину несчастного мальчишки. И она отправила Кру ко мне. С просьбой о помощи. И сейчас она в Шепчущем замке, под присмотром Великого Мастера и моих лекарей. Да не смотрите на меня так, девочка! Я не нападал на Эррен, не пытался убить своего внука. Может, я и мерзкий старикашка в ваших глазах, но ни родню, ни друзей я не убиваю! И кстати, оправдываться перед вами или объяснять что-то я не намерен. А вот вы, будьте любезны, расскажите нам всем, где вы видели малыша Алека в последний раз.
– В Ратуше перед гонкой, – чувствуя себя дурой, ответила Карина, – он разговаривал через зрак с моей… с Информатриссой. В личине Алека. А потом вернулся в свой настоящий облик. Представился чужим именем. Только смысла в этом не было. Я его учуяла. Это… я не знаю, как его зовут полностью, но мама, то есть Информатрисса, называла его Юлли.
Что-то странное произошло с Коррэном. Внешне он вроде бы не изменился. Но внутри словно что-то лопнуло. Как будто струна до сих пор натягивалась, а вот прямо сейчас наступил предел. Он ссутулился и закрыл ладонью лицо.
– Ангелия, запрешь девочку во дворце. Гедеминасу пока лучше не покидать корабль. Капитан Дэррен Радова, я вам отдельно заплачу, если вы до моих распоряжений продержите Диймара Улвера Шепота в плену. Никаких параллельных действий дети предпринимать не будут. А сейчас их лучше вообще убрать отсюда. Кто за ними присмотрит?
– Может, я? – подал голос Рахасса.
– Ему можно доверять? – Коррэн не удостоил парня-дракона (о чьем драконстве не подозревал) и взглядом, обращался только к капитану.
– Полностью, – пожала та плечами.
Карина позволила Митьке опереться на свое плечо, покидая кают-компанию следом за Рахассой. Если Диймар отпустит шуточку на эту тему, то ему самому точно впору будет проситься к Дэррен в юнги. А лучше в палубные доски.
Они вышли на жгучее солнце, под пышущее жаром бирюзовое небо.
Карина зажмурилась, подставляя лицо лучам. «Так будет всегда, – подумала она. – Будет солнце. И Митька всегда будет рядом. Живой, черт возьми».
– И чего вы ждете? – спросил вдруг Рахасса.
– Прости? – удивился Диймар.
– Ты и ты. – Тонкий палец с длинным темным ногтем больно ткнул Карину под ребро. – Вы собирались на «Мертвый остров» читать «Книгу Драконов». Я с вами не пойду.
– Ты бы лучше рассказал, о чем там, – огрызнулась Карина, – время бы сэкономили.
– Нельзя, – покачал головой парень-дракон, – есть только один способ разбудить внутреннего дракона. Но если я о нем расскажу, лишу вас единственного шанса. Слишком многое завязано на волю человека… Но почему вы еще здесь? Идите! Нет, Гедеминас, не ты. Вы двое. Диймар знает дорогу…
Глава 28
Что-то типа о любви
Дворец оказался красивым, как из сказки. В точности, как на карточке из детской игры и иллюстрациях в старой прессе, которые Карина видела в городском Информаториуме.
Во внутренний дворик путешественники зашли со стороны города. Дворец действительно занимал отдельный остров. Чтобы добраться до него, Диймар попросту арендовал лодку. На ней-то ребята и причалили. Вытащили легкое, похожее на гондолу и лунный серп суденышко на песчаный пляж, перевернули и придавили камнями, чтобы водой не унесло. Больше никто и ничто не могло лишить их транспортного средства. Других идиотов, рискнувших сунуться в место, считавшееся омертвелым, не нашлось.
Пляж был весьма и весьма укромным местечком. С двух сторон его прикрывали насыпи из гальки, с третьей – море, а с четвертой – глухая стена с одним-единственным проходом.
– Туда. – Диймар махнул рукой как раз в сторону прохода в форме арки.
Стена отбрасывала тень, которая накрывала весь пляж. А в крошечном внутреннем дворике по ту сторону арки вопреки всякой логике было солнечно. В центре мощенного плиткой дворика когда-то бил фонтан, но сейчас чаша его была наполнена увядшими белыми цветами. Цветы, очевидно, нападали с вьющихся растений, частично затянувших стены из этого, как его, драконьего камня? Драконьего мрамора?.. Да не важно, не на экскурсию явилась. Хотя с какой стороны посмотреть…
Впрочем, никакое золотое сияние мраморных прожилок, никакое бирюзовое море, никакая ослепительная белизна цветов, вообще ничто не могло разогнать ощущение омертвения. По большому счету, атмосфера здесь была ничем не лучше, чем в подземелье Гедимина Витеньевича. Да еще и вездесущие дикобрыши тут же хлынули отовсюду. Диймар схватился за шест, Карина «навострила» волчьи лапы. Прорываться пришлось с боем.
«Как при первой встрече, через гончих», – подумала Карина.
Судя по тому, что с лица Диймара не сходило отстраненное выражение, он вполне мог думать о том же самом. И дикобрышей расшвыривал, словно посуду мыл, отточенными скупыми движениями. Шест то укорачивался, то вытягивался в зависимости от того, насколько далеко находилась очередная волна зверушек.
В целом схватка продлилась совсем чуть-чуть. Карина и запыхаться-то не успела. Просто ни с того ни с сего Шасть вылезла на хозяйкино плечо и грозно зашипела. Уж какой сигнал она передала стае малявок – неизвестно. Но он сработал. Дикобрышки разом сели на хвостики, проворчали что-то и схлынули так же дружно и внезапно, как нахлынули.
– Надо же, а ты харизму нарастила, пока с Резаком… зажигала, – сообщила Карина зверушке, вспоминая, какой несчастной и зашуганной была та в начале их короткого знакомства.
А сама Карина? Ну, не в момент знакомства с Шасть, а чуть раньше – когда впервые встретилась с Диймаром? Тогда она только-только стала осознавать, что жизнь ее сводится не к сохранению тайны, а к борьбе. И еще путешествиям по тропам луны. А еще к дракам, погоням, балам, эмоциям и опасностям. И жизнь эта чертовски прекрасна, чего уж там.
