– Зависит от того, что праздновать. – Мараси открыла блокнот. – Болты на водонапорной башне совершенно точно ослабили. Дорога внизу оказалась на удивление пустой, какие-то хулиганы – следует добавить, из совершенно другого октанта – остановили движение, затеяв посреди улицы драку.
Хмыкнув, Уэйн начал рыться в чулане:
– Иногда я этот твой блокнотик ненавижу.
Мараси застонала, закрыв глаза:
– Кто-то ведь мог пострадать, Уэйн.
– Эй, это неправда. Кое-кто и впрямь пострадал. Тот жирный малый, у которого ни волоска на башке.
Мараси помассировала виски:
– Ты понимаешь, что я теперь констебль, Уэйн. Я не могу повернуться спиной к беспардонному уничтожению чужой собственности.
– Ай, да все не так плохо, – парировал Уэйн, продолжая рыться в чулане. – Вакс заплатит.
– А если бы кто-то и впрямь пострадал? Я имею в виду, серьезно.
Уэйн все искал и искал.
– Ребята чуток увлеклись. «Надо, чтобы церковь затопило», сказал я им. Имелось в виду, что священник утром откроет двери и обнаружит, что трубы, того, «лопнули и все ржавое помещение залило водой». Но ребята перестарались, только и всего.
– Ребята?
– Просто кое-какие друзья.
– Саботажники.
– Не-а. Да разве они смогли бы выговорить такое слово?
– Уэйн…
– Я их уже отшлепал, Мараси, – заверил Уэйн. – Честно-честно.
– Он все вычислит. Как тогда будешь выкручиваться?
– Не-а, ошибаешься. – Уэйн наконец-то вынырнул из чулана с большим стеклянным кувшином. – Вакс в подобных вещах не разбирается. Где-то в дальнем углу его чердачка притаилось облегчение, что я остановил свадьбу. Он поймет, кто это сделал, и заплатит за убытки, что бы ни сказал страховщик. И ничего расследовать не будет. Вот увидишь.
– Не знаю…
Уэйн запрыгнул на кухонный стол и похлопал по месту рядом с собой. После секундной заминки Мараси со вздохом тоже села на стол. Уэйн предложил ей кувшин.
– Уэйн, это шерри для готовки.
– Ага. В пивных в такое время подают только пиво. Надо проявлять творческий подход.
– Уверена, мы бы нашли вино, если…
Он сделал глоток.
– Ладно, забудь, – сказала Мараси.
Поставив кувшин, Уэйн стянул поварской колпак и бросил его на стол:
– Скажи-ка, с чего это вдруг ты сегодня такая злая, а? Я-то думал, ты станешь прыгать от радости, бегать по улицам, собирать цветочки и все такое. Он на ней не женится. Пока что не женился, во всяком случае. У тебя все еще остается шанс.
– Мне не нужен шанс. Он принял решение.
– Это что еще за разговорчики? – нахмурился Уэйн. – Ты сдалась? Выходит, такой у нас была Вознесшаяся Воительница? Да?
– Вообще-то, нет. Она подошла прямиком к мужчине, которого любила, выбила у него из рук книгу и поцеловала.
– Ну вот, а я о чем говорю!
– Впрочем, Вознесшаяся Воительница еще убила ту, на ком Эленд собирался жениться.
– Что, серьезно?
– Ага.
– Жуть, – одобрительным тоном произнес Уэйн и глотнул еще шерри.
– И это еще не все. – Опершись на руки, Мараси откинулась назад. – Хочешь отвратительного? Предполагается, что она еще и вырвала у Вседержителя кишки. Я видела подобные иллюстрации в нескольких манускриптах.
– Для как бы религиозной истории слишком уж натуралистично.
– Честно говоря, они все такие. Мне кажется, в них специально добавляют захватывающие куски, чтобы люди читали все остальное.
– Хм. – Судя по всему, Уэйн не поверил.
– А ты, вообще, хоть раз читал религиозные тексты?
– Еще бы!
– Правда?
– Ага, очень многое из того, что я читаю, имеет отношение к религии. «Проклятие». «Преисподняя». «Раздувшийся от газов мерзавец-жополиз».
Мараси устремила на него скептический взгляд.
– Последнее из Завета Хэммонда. Честное слово. По крайней мере, там точно есть буквы, из которых можно сложить эти слова. – Очередной глоток.
Уэйн мог перепить любого из знакомых Мараси. Главным образом потому, что черпал силу из метапамяти: исцелял себя и сжигал опьянение в мгновение ока, а потом начинал заново.
– Ну так вот, – продолжил он, – ты должна поступить, как леди Рожденная Туманом. Приступай к убийствам, да. Ни шагу назад. Он должен быть твоим, и ты всем это продемонстрируешь.
– Приступать… к убийствам?
– Именно.
– Она же моя сестра.
– Можно все обставить изысканно. – Уэйн на секунду задумался. – Ну, я не знаю, дать ей право первого удара… Как-то так.
– Нет, спасибо.
– Убийство вовсе не обязано быть настоящим, Мараси. – Уэйн спрыгнул со стола. – Оно может быть фигуральным и все такое. Но ты должна сражаться! Не позволяй ему жениться на ней.
Запрокинув голову, Мараси посмотрела на качавшийся над столом набор поварешек:
– Я не Вознесшаяся Воительница, Уэйн. И что-то не очень хочется ею становиться. Зачем мне мужчина, которого придется убеждать, связывать веревками, чтобы он мне повиновался? Подобное годится для зала суда, а не для спальни.
– А вот мне кажется, что некоторые люди сочли бы…
– Осторожнее.
– …такой взгляд на мир весьма просвещенным. – Уэйн глотнул шерри.
– Я не какое-нибудь измученное, брошенное существо, – возразила Мараси и невольно улыбнулась при виде своего искаженного отражения в поварешке. – Я не сижу и не чахну, мечтая, чтобы кто-то меня осчастливил. Здесь мне ничего не светит. Из-за отсутствия истинного влечения с его стороны или упрямства – какая разница? Я живу дальше.
Она выпрямилась и посмотрела Уэйну в глаза. Тот склонил голову набок:
– Хм. Ты серьезно, да?
– Еще как серьезно.
– Жить дальше… – повторил Уэйн. – Ржавые орехи! А так можно?
– Безусловно.
– Ух! Как ты думаешь… мне надо… ну, понимаешь… Ранетт…
– Уэйн, если кто и должен был поймать намек, то как раз ты. Да. Живи дальше. Ну честное слово.
– О, я поймал намек, – сказал он, сделав большой глоток шерри. – Просто не помню, в каком пиджаке его оставил. – И, глядя на кувшин, добавил: – Уверена?
– У нее есть подружка. Подружка, Уэйн!
– Это временно, – пробормотал он. – Хоть и длится уже пятнадцать лет…
Со вздохом отложив кувшин, Уэйн опять сунулся в чулан и достал бутылку вина.
