Из сферы выдвинулись крючья. Вакс дернул за тросик и с удовольствием увидел, что тот надежно закреплен за багажную полку.
«Куда удобнее других разработок».
Он толкнул переключатель алломантией во второй раз, и механизм со щелчком вобрал крючья внутрь. Сфера упала на кушетку возле Стерис, а Вакс, дернув за тросик, вернул ее к себе.
– Здорово придумано, – сказала Стерис. – И как это связано с нашим разговором?
Вакс опять толкнул сферу, но на этот раз не стал задействовать механизм. Вместо этого он туго натянул тросик, высвободив примерно три фута. Сфера дернулась и зависла в воздухе. Он продолжал толкать под углом вверх и от себя, одновременно удерживая тросик и не давая сфере упасть.
– Люди, они как тросы, Стерис. Мы змеимся, вьемся то туда, то сюда, вечно ищем чего-нибудь новенького. Человеческая природа требует срывать покровы тайн. Мы столько всего можем сделать, столько мест посетить. – Вакс подвинулся на сиденье, изменив собственный центр тяжести, и сфера на привязи развернулась вверх.
– Но если не будет никаких границ, – продолжал он, – мы запутаемся. Вообрази, что по этой комнате носится тысяча таких тросов. Закон нужен для того, чтобы не мешать исследовать мир другим. Без закона нет свободы. Вот почему я тот, кто я есть.
– А охота? – с неподдельным любопытством спросила Стерис. – Она тебя не интересует?
– Конечно интересует. – Вакс улыбнулся. – Это часть открытий, часть поиска. Узнавать, кто виноват. Отыскивать секреты, ответы.
Существовала, однако, и другая сторона, которую Вакса заставил признать Майлз. Некий извращенный гнев, направленный законниками на тех, кто нарушал закон, – чувство сродни зависти к посмевшим вырваться на свободу. Посмевшим отправиться туда, куда не позволено никому.
Вакс выпустил сферу – Стерис подобрала ее и начала дотошно рассматривать:
– Ты говоришь об ответах, секретах и поиске. Отчего же тогда ненавидишь политику?
– Ну, возможно, все дело в том, что сидеть в душной комнате и слушать, как люди жалуются, – полная противоположность совершению открытий.
– Нет! – страстно возразила Стерис. – Каждая встреча – загадка, лорд Ваксиллиум. Каковы их мотивы? Какая тихая ложь кроется в их словах и какую правду можно обнаружить? – Она бросила ему сферу, потом взяла свой чемодан и поставила на коктейльный столик в центре купе. – С финансами Дома все то же самое.
– Финансы Дома, – ровным голосом повторил Вакс.
– Да! – Покопавшись в чемодане, Стерис вытащила гроссбух. – Вот, посмотри. – Она открыла бухгалтерскую книгу и ткнула в какую-то запись.
Вакс глянул на страницу, потом – на Стерис.
«Такое возбуждение и… гроссбухи?»
– Три клипа, – произнес он вслух. – Таблицы различаются всего на каких-то три клипа. Прости, Стерис, но это настолько ничтожная сумма. По-моему, бессмысленно…
– Вовсе не бессмысленно! – перебила она, подсаживаясь ближе. – Разве ты не видишь? Ответ где-то здесь. Ну разве тебе не любопытно? Разве ты не хочешь разгадать загадку и узнать, куда они ушли?
– Ну, полагаю, ты могла бы научить меня тому, как искать, – проговорил Вакс. Сама идея его страшила, но Стерис выглядела такой счастливой.
– Вот, – начала она, вручая ему гроссбух и вытаскивая другой. – Проверь полученные товары. Сравни даты и выплаты по журналу! А я изучу расходы по текущему ремонту.
Вакс покосился на окошко в двери, наполовину ожидая увидеть в коридоре Уэйна, который до потери сознания хохочет от того, что розыгрыш удался. Но Уэйна там не оказалось. Значит, не розыгрыш. Стерис схватила свои гроссбухи и атаковала их с яростью, с какой голодный человек набрасывается на стейк.
Со вздохом откинувшись на спинку сиденья, Вакс начал сверять цифры.
6
Мараси остановилась на изображении монстра.
Был вечер, в вагоне-ресторане тихонько переговаривались люди, поезд, покачиваясь, преодолевал живописный изгиб железной дороги, но на миг все внимание Мараси захватила картинка. Набросок из неистовых, грубых линий, которые каким-то образом передавали нечто воистину жуткое. Большинство страниц в стопке, переданной Вен-Деллом, содержали расшифровку стенограммы вопросов, на которые ответил – или чаще не ответил – раненый кандра.
Но это… Исступленный набросок карандашами двух цветов воспроизводил ужасный облик. Горящее красное лицо с искаженным ртом, рогами и шипами вдоль обода. Черные глаза-провалы на красной коже. Не рисунок, а словно оживший детский кошмар…
В нижней части страницы имелся комментарий: «Набросок Ре-Луура, изображающий существо, описанное 8. 7. 342». Вчера.
А на следующей странице было интервью.
Вен-Делл: Опиши еще раз существо, которое ты увидел.
Ре-Луур: Тварь.
Вен-Делл: Да, тварь. Она охраняла наручи?
Ре-Луур: Нет. Нет! Она была раньше. Упала с неба.
Вен-Делл: С неба?
Ре-Луур: Из тьмы, что наверху. Она из пустоты. У нее нет глаз. Она смотрит на меня! Она смотрит на меня прямо сейчас!
Дальнейшие расспросы отложили на час, поскольку Ре-Луур, безутешно всхлипывая, забился в угол. Когда он снова расположился к беседе, то по собственной инициативе сделал этот набросок, бормоча про увиденное «нечто». С глазами существа явно что-то не так. Возможно, это штыри?
Штыри. Мараси достала из-под стола сумочку и принялась в ней копаться; пара за спиной громко рассмеялась и попросила принести еще вина. Мараси отодвинула двузарядный пистолет, который носила с собой, и вытащила тонкую книжечку – копию той, которую Железноглазый передал Ваксиллиуму.
Вот они, слова, написанные лордом Рожденным Туманом, Лестиборнесом: «Насколько я смог разобраться, гемалургия может создать практически что угодно посредством переписывания духовного аспекта. Но будь я проклят, даже у Вседержителя это не очень-то получилось. Его колоссы были великими солдатами – они способны питаться даже грязью (!), чтобы выживать, – но при этом, повинуясь прихоти, постоянно убивали друг друга и негодовали из-за того, что перестали быть людьми. Кандра лучше, но без штырей они превращаются в кучи слизи и не могут самостоятельно производить потомство.
Я веду к тому, что увлекаться экспериментами с этим аспектом гемалургии не стоит. Он практически бесполезен; существует миллион способов все испортить на каждый способ получить хороший результат. Придерживайтесь сил, связанных с переносом, так будет лучше для вас. Поверьте мне».
Было странно читать слова лорда Рожденного Туманом, звучавшие столь небрежно. Он ведь Выживший в огне, правитель, который на протяжении века благожелательно руководил человечеством, направлял его на трудном пути восстановления цивилизации. Он представлялся таким… нормальным. Даже признался в одном из абзацев, что большую часть речей для него написал Бриз, Советник Богов. Выходит, все знаменитые слова, все цитаты, приписываемые лорду Рожденному Туманом, оказались подделками.
