Глава 8
Элия Капитолина
Теперь Храмовую гору венчала груда обломков. Кроме западной стены Двира в катастрофе уцелели лишь массивные подпорные стены платформы Храма. Покончив с уничтожением святыни, легионеры Тита взялись крушить изящные особняки Верхнего города, а заодно снесли и дворец Ирода. Археологические раскопки показали, что римляне выполнили эту работу с исключительной тщательностью и безжалостностью. Все дома в городе были разрушены и похоронены под сплошными завалами, которые так и остались в дальнейшем нерасчищенными. Обрушившиеся камни полностью перекрыли Тиропеонскую долину, и она заполнилась грязевыми массами, которые в нее сносили зимой дождевые потоки. Римляне сровняли с землей стены Иерусалима, оставив лишь небольшой участок к западу от Верхнего города: он прикрывал лагерь Десятого легиона, устроенный на месте дворца Ирода. Тому, кто в то время попадал в Иерусалим, трудно было представить себе, что раньше это был многолюдный город. Римские императоры прилагали массу усилий, чтобы предостеречь иудеев от новой попытки восстания. После 70 г. Рим долгое время чеканил монеты с изображением еврейской женщины со связанными руками, одиноко сидящей под пальмой, и надписью JUDAEA DEVICTA (Иудея побежденная) или JUDAEA CAPTA (Иудея завоеванная). Во все время правления императоров Веспасиана (70–79), Тита (79–81), Домициана (81–96) и Траяна (98–117) солдатам Десятого легиона было приказано выслеживать и уничтожать любого иудея, утверждающего, что он – потомок царя Давида. И все же римляне старались вести себя благородно. Палестина стала полностью зависимой провинцией империи, но Агриппе II, который в свое время старался сберечь мир, позволили сохранить титул царя и остаться пожизненным правителем Галилеи – после его смерти эта область возвращалась под руку императора. Все иудейские земли были конфискованы и теоретически превратились в собственность империи, но по большей части ими фактически продолжали владеть те же люди, поскольку они изначально были противниками восстания.
Несмотря на эту весьма взвешенную по тем временам политику, победа римлян оставалась для иудейского народа источником скорби и унижения. Слишком многое напоминало им об их несчастье. Традиционная храмовая подать в полшекеля, которую обязан был платить каждый взрослый еврей мужского пола, теперь направлялась на нужды храма Юпитера на Капитолийском холме в Риме. В 81 г. в честь победы императора Тита над Иудеей в Риме воздвигли величественную триумфальную арку с изображением того, как легионеры выносят из Храма священную утварь. Век спустя эти предметы все еще с гордостью выставлялись в имперской столице. Побывавший в Риме рабби Элеазар говорил, что своими глазами видел храмовую завесу, все еще запятнанную кровью священных жертв, и головной убор первосвященника с надписью «Во славу Яхве» (Mazar, p. 113). Воины Десятого легиона теперь могли беспрепятственно развешивать в Иерусалиме имперских орлов и совершать жертвоприношения своим богам на развалинах улиц. Возможно, они также построили святилище Сераписа-Асклепия, бога врачевания, неподалеку от купели Вифезда (Duprez).
Иерусалим, некогда центр еврейского мира, стал практически рядовой военной базой римской армии. От длительного пребывания в нем Десятого легиона почти не осталось материальных следов, поскольку легионеры, по-видимому, жили в деревянных бараках и палатках вокруг трех огромных башен дворца Ирода – Гиппикуса, Фасаила и Мариамны, – которые пощадил Тит. В обезлюдевший город доставили новых жителей – римских солдат, греческих и сирийских поселенцев. Но оставалось и небольшое число иудеев. В городе уцелели несколько домов. Они стояли южнее лагеря римского легиона, на холме, который Иосиф Флавий ошибочно называет горой Сион. К I в. н. э., когда писал Флавий, люди уже забыли, что подлинный Город Давида находился на холме Офель, и были уверены, что Давид жил в лучшей части Иерусалима, Верхнем городе – там, где находились особняки и дворцы царей и знати в более поздний период. Этот западный холм и по сей день называют горой Сион. Чтобы различить два Сиона, если это необходимо, мы будем именовать их «древним» и «новым».
Итак, едва на земле Палестины наступило некоторое затишье, на новом Сионе обосновалась небольшая группа иудеев. Лишенные возможности поклоняться Богу на Храмовой горе, которая теперь была полностью осквернена, они построили семь синагог в уцелевшей части города. Об этом сообщают христианские историки Евсевий Кесарийский (Евсевий Памфил, 264–340) и Епифаний Кипрский (ок. 315–403), которые, в свою очередь, почерпнули сведения из местных преданий. Согласно их рассказу, после уничтожения Иерусалима иудеохристиане, руководимые Симеоном, вернулись из Пеллы в разоренный город и поселились рядом с иудеями. Члены общины собирались в одном из уцелевших домов – позднее стали считать, что именно там помещалась горница, где апостолы узрели воскресшего Иисуса и где на них сошел Святой Дух. Как повествует Епифаний, иудеохристиане, вернувшиеся из Пеллы, расселились вокруг этого дома «в части города, называемой Сион, каковая часть избегла разрушения, равно как и некоторые жилища вокруг Сиона и семь синагог… как монашеские кельи» (цит. по: Peters, 1985, p. 125). Из описания Евсевия видно, что иерусалимская церковь по составу оставалась полностью еврейской и руководили ею еврейские «епископы» (Евсевий, Церковная история 4:5). Во многом они разделяли взгляды своих соседей-иудеев. В отличие от обращенных Павлом язычников, они не верили в божественность Иисуса – в конце концов, кто-то из них знал его еще ребенком и никак не мог видеть в нем бога. Для иудеохристиан это был просто человек, который оказался достоин стать Мессией. Возможно, они чтили связанные с именем Иисуса места в Иерусалиме, в особенности гору Голгофу и расположенную поблизости пещеру, где он восстал из мертвых. Вообще многие евреи любили посещать места захоронения уважаемых законоучителей, а потому почитание гробницы Иисуса было вполне естественным. Некоторые из иудеохристиан увлеклись мистическими рассуждениями относительно Голгофы, «места черепа». Согласно одному из иудейских преданий, местом захоронения Адама была гора Мориа, то ее место, где потом Соломон построил Храм; во II в. иудеохристиане стали утверждать, что на самом деле эта гора – Голгофа, место адамова черепа
[41]. Они начинали создавать собственную мифологию, касающуюся Иерусалима, и в представлении о могиле Адама отразилась их вера в то, что Иисус – новый Адам, даровавший человечеству второе рождение. В эти трагические времена к иерусалимской церкви примкнуло множество иудеев – возможно, образ распятого и воскресшего Мессии помогал им надеяться на возрождение древнего культа.
Другие обращались к аскетизму. В раввинистической литературе встречаются упоминания об иудеях, которые хотели запретить употребление мяса и вина, поскольку больше не было возможности приносить их в дар Богу в Храме. Жизнь не могла продолжаться как прежде – иудеи нуждались в новых ритуалах скорби и воздержания, в которых выразилось бы их новое состояние. Утрата Храма была слишком страшным потрясением. Через тридцать лет после его разрушения автор Второй книги Варуха высказывает мысль, что вся природа должна окунуться в скорбь: теперь, когда Храма больше нет, земле незачем приносить урожай, а виноградной лозе – наливать соком гроздья; небесам следует удержать росу и дожди, а солнцу – свет лучей:
