11 ноября 1100 г. Балдуин был коронован в церкви Рождества Христова в Вифлееме, городе Давида, и стал «королем латинян» Балдуином I. Он не испытывал сомнений по поводу того, пристало ли в Иерусалиме носить золотой венец и зваться королем. Под предводительством Балдуина крестоносцы шли от победы к победе. К 1110 г. они завладели Кесарией, Хайфой, Яффой, Сидоном, Бейрутом, Триполи и основали свое четвертое государство – графство Триполи. В покоренных городах население истреблялось, мечети разрушались, и палестинские беженцы спасались на мусульманской территории. В последующие годы память об этих убийствах и грабежах не давала крестоносцам установить нормальные отношения с местными народами. Напор крестоносцев казался неудержимым; сельджукские эмиры и династии местных правителей, погрязшие в своих междоусобных распрях и неспособные объединиться, не представляли для них серьезного противника. На вмешательство Багдада мусульманам надеяться не приходилось – халифат окончательно ослаб и не смог бы вести войну в далекой Палестине. В результате крестоносцам удалось организовать первые западноевропейские колонии на Ближнем Востоке.
Балдуину также требовалось решить проблему Иерусалима, который по-прежнему оставался пустой оболочкой города почти без людей. Франки все еще старались перебраться оттуда в более благополучные прибрежные города. В массе своей они были воинами и крестьянами, а не ремесленниками и мастерами, и с трудом находили себе занятие в городе, который существовал в основном за счет ремесленного производства. По принятому в 1099 г. закону все участники Крестового похода получали право стать землевладельцами и домохозяевами, т. е. освобождались от подчинения в рамках европейской феодальной иерархии и, как свободные люди, могли владеть недвижимостью. Некоторые из этих «граждан», как их называли, обзавелись домами в Иерусалиме, земельными наделами и даже целыми селениями в его окрестностях. Чтобы удержать таких людей на месте, Балдуин издал закон, передававший право на владение домом любому, кто проживет в нем безвыездно год и один день: это мешало владельцам домов бросать свою собственность в трудные времена с тем, чтобы вернуться, когда условия станут более благоприятными. Граждане, оставшиеся в Иерусалиме, в дальнейшем составили костяк франкского населения города. Они работали поварами, мясниками, лавочниками, кузнецами. Но их было слишком мало.
Балдуин надеялся склонить местных христиан к возвращению в церкви и монастыри Иерусалима, и в 1101 г. судьба послала ему возможность для этого. В ночь накануне Пасхи народ, как обычно, ожидал схождения Благодатного огня, но ничего не произошло – огонь не появился. Надо полагать, греки унесли с собой секрет и не собирались выдавать его латинянам. Отсутствие привычного чуда было дурным знаком: неужели франки чем-то прогневили Бога? Патриарх Даимберт призвал латинян последовать за ним в Храм Господа – туда, где Бог откликнулся на молитвы царя Соломона, – и просил местных христиан молиться вместе с франками. Следующим утром было объявлено, что огонь появился в двух лампадах возле гробницы Иисуса. Смысл знамения был ясен – Бог разгневался на то, что, как записал в своей «Хронографии» армянский историк Матфей Эдесский, «франки изгнали из монастырей армян, греков, сирийцев и грузин», и только потому ниспослал огонь, что об этом молили восточные христиане (Prawer 1972, p. 214). Грекам были возвращены ключи от Гроба Господня, представители всех прочих христианских деноминаций получили разрешение вернуться в свои святыни, монастыри и церкви в Святом городе.
Так король Иерусалима стал покровителем местных христиан. Высшее духовенство оставалось латинским, но в храме Гроба Господня велись службы по греческому обряду. Сиро-яковиты, вернувшиеся из Египта, куда они бежали в 1099 г., получили назад монастырь Святой Марии Магдалины. Особенной благосклонностью короля пользовались армяне, породнившиеся с ним через его супругу. Балдуин поддерживал постоянную связь с Арменией, армянская община и монастырь Святого Иакова процветали. Именитые и знатные армяне посещали Иерусалим как паломники и привозили богатые дары: расшитые драгоценностями церковные облачения, золотые кресты, потиры и распятия, инкрустированные драгоценными камнями, – их и по сей день используют по большим церковным праздникам, – а также ценные рукописи для монастырской библиотеки. В храме Гроба Господня армянам была выделена часовня Святой Марии.
Наконец, в 1115 г. Балдуину удалось пополнить население Иерусалима за счет сирийских христиан из Заиорданья, которых жестокости крестоносцев сделали персонами нон-грата в исламском мире. Балдуин пообещал им особые привилегии, выделил пустующие дома в северо-западной части города, дал разрешение строить и восстанавливать церкви. Сирийскими были церкви Святого Авраама подле ворот Святого Стефана, Святого Георгия, Святого Илии и Святого Иакова в Патриаршем квартале.
Политика Балдуина, по-видимому, принесла плоды, поскольку с этого момента Иерусалим начал расти, и его население достигло приблизительно 30 000 человек. Он снова стал столичным городом и, в силу своего религиозного значения, главной из четырех столиц франкских государств на Ближнем Востоке. Административное устройство Иерусалима в некоторых отношениях повторяло города Западной Европы. Место мусульманского шариатского суда заняли три палаты – Верхняя (для знати), Палата граждан и Палата сирийцев, которая управлялась местными христианами и разбирала тяжбы между ними. Крестоносцы поддерживали рынки на месте старого римского форума (неподалеку от храма Гроба Господня) и вдоль Кардо. Возможно, по подсказке местных христиан они разделили рынки домашней птицы, тканей, специй и готовой снеди. Франки и сирийцы торговали вместе, но по разные стороны улицы. Иерусалим не мог стать крупным центром торговли, поскольку располагался в стороне от главных дорог. Он не представлял интереса для итальянских купцов, которые основали свои колонии в прибрежных городах и играли в жизни этих городов значительную роль. Его экономика, как и в прежние времена, всецело зависела от паломников. Балдуин пресек замыслы духовенства об установлении теократической формы правления. Он избавился от Даимберта
[69] и затем назначал лишь таких патриархов, которые удовлетворялись второстепенной ролью. Начиная с 1112 г. в юрисдикции патриарха находился старый Патриарший квартал, а во всем остальном городе распоряжался Балдуин, так что королевство Иерусалимское контролировалось церковью меньше, чем любое из современных ему европейских государств.
Парадоксальным образом после буйства религиозного фанатизма, ознаменовавшего первые дни, Иерусалим крестоносцев сделался довольно светским. Обосновавшись в Иерусалиме, франки тут же занялись его превращением в город западноевропейского типа. Преобразования начались в 1115 г. с Купола Скалы – лишнее доказательство того огромного значения, какое имела для крестоносцев Храмовая гора. Франки слабо представляли себе историю сооружения. Они понимали, что это не Храм, возведенный царем Соломоном, но, похоже, считали купол постройкой какого-то из византийских императоров – Константина или Ираклия, – которую нечестивые мусульмане впоследствии приспособили для собственных целей. В 1115 г. крестоносцы приступили к восстановлению, как они считали, первоначальной чистоты здания. На купол они водрузили крест, скалу облицевали мрамором, устроив алтарь и хоры, изречения из Корана замазали и поверх них написали латинские тексты. Это было характерно для крестоносцев, стремившихся уничтожить любые следы присутствия мусульман. Но франкские мастера поработали на славу: решетка, которую они установили вокруг Скалы, представляет собой один из лучших образцов средневекового кузнечного искусства, сохранившихся до наших дней. Работы велись не спеша – «Храм Господа» был официально освящен лишь в 1142 г. К северу от него крестоносцы построили обитель для монахов-августинцев, а Купол Цепи превратили в часовню Иакова Праведного, который, как считалось, претерпел мученичество на Храмовой горе.
