— Катерина! — из-под каменной аркады эхом раздался голос Марины.
Я не останавливалась.
— Катерина! Остановись!
Я обернулась. Да уж, мне хотелось сказать этой шлюхе пару слов.
— Почему ты убежала? — поинтересовалась она, когда подошла ко мне, запыхавшись и прижимая руку к сердцу. Она дрожала от холода и казалась на удивление человечной и ранимой.
— Вы прекрасно знаете почему! — выплюнула я.
— Ты ревнуешь к Джакомо? — негромко спросила она. — Не стоит.
— Почему? — воскликнула я, убежденная, что она врет. Но тем не менее я хотела услышать ее ответ.
— Любовь — это всего лишь игра, Катерина.
Где-то я уже раньше это слышала. Ах да! От своего братца. Эти двое — змеи в яме.
— Для меня это не игра, — застонала я. — Вы же знали… вы знали, что я…
— …считала себя женой Джакомо? Твоя правда. Но ты ошибалась. Такие мужчины не могут оставаться у юбки одной женщины. Я оказала тебе услугу.
— Что-что? Услугу? — я даже рот от удивления открыла.
— Ну конечно же. Его бы обязательно кто-нибудь от тебя увел. Неужели ты полагала, что он будет целых четыре года дожидаться тебя у дверей монастыря? Конечно же нет. А так ты можешь быть уверена, что он не женится на мне… или на другой женщине.
— Ах так… тогда мне стоит вас поблагодарить! — У меня чесались кулаки ударить ее. А еще захотелось достать из фонтана кольцо. Я представила себе, как оно лежит в холодной воде — одинокое и замерзшее. Я поклялась спасти его, как только Марина уйдет.
— Я боялась, что именно так ты все и воспримешь, — вздохнула она. — Именно поэтому я все от тебя утаила. Но теперь, когда ты поняла…
Я зашагала от нее прочь.
— Катерина! — крикнула она мне вслед. — Я могу тебе помочь! Могу устроить тебе встречу с Джакомо!
Я остановилась как громом пораженная. Она продолжала говорить мне в спину.
— Он признался мне, что не может не думать о своей былой любви. Он до сих пор тебя любит, понимаешь, — убеждала она. — Уверена, что он хочет доказать тебе свои чувства. И у меня есть идея, как воплотить это в жизнь.
Я вновь обернулась к ней лицом. Заметила, что ее черные шелковые тапочки — Марина редко обувала монашеские сабо — мокры от утренней росы. От холода лицо ее казалось мертвенно-бледным. Или причина в чем-то ином? Может быть, она кроется в страхе проиграть эту игру? Она возжелала меня; возжелала моего Джакомо. Да, для нее любовь — это всего лишь игра, и она хочет, чтобы в ее руках были все козыри.
— В эту субботу состоится бал-маскарад, — сказала она, как будто я могла об этом забыть.
Этот бал — самое важное событие сезона. Честно говоря, монашки и послушницы должны были оставаться за зарешеченными окнами и только смотреть на танцующих, но мы все равно много недель ждали этого события.
— Джакомо планирует прийти в маске и после бала встретиться со мной в casino, — объяснила она. — Но… а что, если мы переоденем тебя монашкой и пошлем вместо меня? Сделаем подмену и удивим его? Он будет счастлив!
— А вам зачем это? — У меня кружилась голова. Такая щедрость казалась бессмысленной. Сначала украсть моего любимого, а потом отдавать его назад? И тем не менее я не могла удержаться от искушения, которым она манила.
— Чтобы сделать приятное Джакомо, — ответила она. — Чтобы сделать приятное тебе. Я уже говорила тебе раньше, что мужчины любят новизну. Мы доставим ему удовольствие, и в то же время мы обе получим то, чего хотим.
— Что именно?
— Поработить его.
Глава 69
Для карнавала я нарядилась Коломбиной. Умной и хитрой любовницей Арлекина. У нее очень простой костюм: хлопчатобумажное платье служанки, кружевной воротничок и фартук, завитые локоны и кружевной чепец. В монастыре подобное платье найти оказалось легко, а Кончитта принесла мне из Венеции некоторые предметы, которых мне не хватало. Коломбина ходила без маски, но я напудрила лицо мукой.
— Вот так! — произнесла Марина, которая помогала мне в своей келье добавлять последние штрихи к моему костюму. — Давай приклеим сюда вот это. — Она показала мне крошечный шелковый кружочек, который держала на подушечке пальца. Я тут же вспомнила мушку, которая была приклеена у ее губы, когда она встречалась с Джакомо, — Убийца любви. Конечно же, и я хотела такую.
— Если приклеить возле глаза, это означает — неотразимая, — объяснила она, прижимая мушку вверху к скуле. Она убрала в сторону прядь волос и показала мне мое отражение в зеркале. Я удивилась, когда по телу пошли мурашки от прикосновения ее пальцев к моей коже. Мне так хотелось прикосновений, так хотелось любви.
— А вы что наденете? — поинтересовалась я у нее.
— Свою рясу, — ответила она. — Джакомо сегодня ожидает монашку. — Она коснулась своим пальцем с длинным ногтем моего лба и одарила одной из своих дьявольских улыбок.
Мы с остальными монашками и послушницами устроились за решетками в ожидании прибытия гостей. Я дождаться не могла, когда увижу Джакомо. В моем воображении он пришел сюда только ради меня. Он был моим драгоценным даром в этот вечер. А я стану даром для него. Даром, который, как я страстно надеялась, он примет с радостью.
Я просунула нос между решетками, чтобы вдохнуть сладкий запах жареных пончиков. Пламя свечей, зажженных во всех висящих вдоль стен канделябрах, плясало на начищенном серебре. В углу музыканты настраивали свои инструменты, издавая ужасные звуки. Я зажала уши руками и захихикала. Марина насмешливо улыбнулась мне. У меня появилось странное ощущение, что я играю какую-то роль в спектакле, где она лишь зритель.
Начали прибывать первые гондолы с посетителями в масках, и вскоре комната ожила от смеха и криков. Я увидела Арлекинов в ярких куртках и штанах, Полишинелей со вздутыми животами и горбами, скоморохов в черных испанских одеждах. Один костюм особенно бросился мне в глаза: Доктор Чума. Он был облачен в длинное черное платье, на лице маска в форме птичьей головы. Где бы он ни проходил, окружающие шарахались от него, как будто могли заразиться, находясь рядом всего лишь с костюмом Чумы.
Я пыталась разглядеть в толпе Джакомо, но не могла его отыскать. Мною овладело нетерпение. Ох, какая жестокая мука из-за решетки наблюдать, как все танцуют.
Марина прикоснулась к моей руке. Я ощутила, как волосы зашевелились на теле — отчасти от удовольствия, отчасти от страха неизвестности, которая ждала меня впереди.
— Вот он, — произнесла она, указывая мне на него глазами.
Я увидела, как толпа расступилась перед владельцем самого странного костюма. Высокий мужчина был облачен в широкую белую льняную тунику с широкими рукавами и широкие, очень длинные, волочащиеся по земле штаны. Белый чепец покрывал его волосы, уши и шею, а лицо скрывалось за белой маской. Прорези для глаз скрывал кусок газовой ткани.
