– На этот раз у меня получится, – улыбнулся Никита. – Помнишь, я же обещал тебя убить. А настоящий дружинник всегда выполня…
Глупое это занятие молоть языком, когда нужно лишь нажать на спусковой крючок. Но почти каждый самоуверенный придурок слишком любит покрасоваться перед самим собой. Вот мол, какой я крутой, видишь? Доказал я тебе всё, что хотел доказать! А какая на фиг разница доказывать что-то тому, кого собрался убить? Если убьешь, ему вообще всё по хрену будет, и ты, и твои беспонтовые доказухи. А вот пока ты его не убил, возможны самые неожиданные неприятности.
Пока Никита трепался, он одной ногой на ствол АК наступил – наверно хотел тем самым показать, насколько его самострел круче моего огнеплюя. Картинно так наступил, носком сапога на самую мушку. А каблук на асфальте остался стоять. При том, что рукоять автомата я из правой руки так и не выпустил…
Черт знает что было у парня в башке. То ли гордость и осознание собственной крутости напрочь мыслительные процессы затормозили, то ли был уверен, что своими болтами перебил мне напрочь все нервы, ответственные за движение пальцев, или презрение к «огнеплюям» перевесило осторожность… В общем, так или иначе, но хватило у меня сил собрать волю в кулак и, стиснув зубы, нажать на спусковой крючок.
Непростое это дело с болтом, грамотно всаженным туда, куда надо. Но я справился, хотя едва снова не вырубился, когда отдача от короткой очереди взорвалась немыслимой болью в раненом плече.
Но цель была достигнута.
Никита взмахнул руками и, рухнув на асфальт, визгливо заорал. Понятно дело, отстреленная пятка – хороший повод повопить. Однако упав, бывший дружинник оружие из рук не выпустил. Более того, верещать прекратил и попытался навести на меня заряженный самострел.
Жаль, хороший воин мог бы получиться из сына сотника. Но уже не получится. Потому что я, тоже заорав от боли, одной рукой держась за рукоять, чуть приподнял ствол автомата, и снова нажал на спусковой крючок. И из последних сил удерживал дергающийся и виляющий из стороны в сторону АК, пока не кончился магазин. После чего со спокойной совестью уронил на асфальт пустой автомат, и позволил второй волне беспамятства накрыть меня снова.
* * *
Мне показалось, что и на этот раз я кайфовал в бессознанке недолго. Странная штука – боль. Она отправляет тебя в беспамятство, и она же вытаскивает тебя оттуда.
На этот раз я пришел в себя именно от дикой, нереальной, непередаваемой боли в плече. Словно кто-то из него на живую кость вытаскивал.
Я заорал. И открыл глаза. И увидев, что происходит, чуть не заорал вторично. Потому что страшно, блин, когда из тебя тащит арбалетный болт… живой артефакт!
Да, это был «проводник»!!! Он сидел у меня на плече и, пыхтя от натуги, вынимал из моей раны неожиданный подарок Никиты. Причем получалось у него довольно неплохо. Если руками выдирать из себя болт, то вряд ли получится. Там наконечник гарпунного типа со стальными «перьями», направленными назад. Раздерешь мясо так, что мало не покажется. А если те «перья» за кость зацепятся, то пиши пропало.
Артефакт же мое многострадальное мясо залил своим золотым светом, отчего плоть заметно размягчилась. И теперь болт медленно, но верно вылезал из моего плеча, как ложка из киселя. Второй болт валялся у меня на груди уже извлеченный из второй раны. Я чуть шею не сломал от натуги, рассматривая всё это. Фантастика, да и только!
Наконец «проводник» достал металлическую стрелу, после чего, отдуваясь, плюхнулся на… задницу наверно. Если в передних отростках у него болт зажат, то сзади, наверно, пятая точка и есть. Морды нет, глаз нет, рта, ушей – тоже. Шар и шар с короткими ложноножками, способными оказывается вытягиваться вперед, если надо чего-то откуда-то вытащить. Только вот вопрос – на фига я сдался этому артефакту так напрягаться? А может это у меня вообще предсмертные глюки?
Я осторожно поднял руку и провел по тому месту, где в плече должна была быть дырка от болта… Нету. Камуфла разорвана, вся в кровище, а раны – нет. Разве только плоть на том месте, где положено быть рваному мясу, еще мягковата, словно густой студень. Но она стремительно твердела, теряя золотистый отблеск, который исходил от нее, словно в моем плече под кожей горела небольшая лампочка.
Вот тебе и раз… Оказывается, «проводник» умеет не только мозги прочищать и дырки в пространстве сверлить, но еще и страшные раны залечивает! И ведет себя как живой! Сейчас он был очень похож на запыхавшегося, рассерженного ежа – отростки в разные стороны, тельце сокращается, словно дышит. И пыхтит при этом, словно хочет сказать «ох, и достал ты уже, сталкер! То «кротовую нору» тебе копай, то тушку твою штопай. Я тебе чего, нанимался что ли?»
Я осторожно поднес руку к его встопорщенным отросткам и погладил, словно зверюшку какую-то. Артефакт фыркнул, бросил окровавленный болт – и расслабился. Были б глаза, наверно зажмурился бы от удовольствия. Или хвостом завилял, коли б такой был в наличии.
– Что, никогда не гладил никто? – спросил я. – Подлые, бесчувственные создания.
«Проводник» молчал. Говорить он явно не умел. Лишь ровный золотистый свет, льющийся из-под моей ладони, свидетельствовал о том, что артефакт доволен жизнью. Не знаю как, но я это стопроцентно понял. Наверно если столько времени шататься по Зонам, можно и с артами научиться общаться. Не зря ж нас, сталкеров, на Большой земле вполне серьезно многие за мутантов считают.
– Может, имя тебе какое дать? – спросил я.
«Проводник» вроде не возражал. Даже насторожился немного. Интересно что ли стало?
– «Мина» нравится?
Нет, «Мина» «проводника» не устроила. Аж зашипел от возмущения. И ясно почему. Видать, имя женского рода не для него. Хотя зверски похож он, конечно, на морскую мину. Ну, нет так нет.
– Ладно, понял. Тогда как насчет «Кэптор»?
Артефакт недоуменно замерцал золотистыми проблесками.
– Ну, это такая морская мина, но мужского рода, – коряво, но, надеюсь, доступно пояснил я. – На тебя не похожа, но мина же ж. Имя как бы намекает, что хоть и мина, но мужик. Настоящий сталкер короче. Сокращенно – Кэп.
Конечно, я чушь прогнал, что неудивительно после пережитого, когда мозги набекрень от кровопотери и пережитого болевого шока. Но золотой свет артефакта стал ровнее. Понравилось. Вот и ладушки, вот и хорошо. Значит, быть «проводнику» Кэптором. А то как-то нехорошо, когда кореш, который тебе жизнь спас, безымянный, словно бездомная собака.
Внезапно позади меня снова что-то грохнуло. После чего застрекотали автоматные очереди. Блин, да что ж там такое творится?
Руки уже вполне нормально двигались, поэтому я засунул Кэптора обратно за пазуху, поднялся и выглянул из кустов.
Ну и дела!
Возле Покровских казарм шел бой. Фанатики Монумента, запакованные в экзоскелеты, шли напролом на лагерь шайнов, поливая укрепление из ручных пулеметов. Одна вышка горела, с других по «монументовцам» молотили автоматы кешиктенов. На невысокой, но крепко сбитой стене лагеря повернулась примитивная хрень, похожая на ракетную установку. Возле нее суетились двое шайнов.
