А еще в подземелье не было фанатиков Монумента, ранее защищавших все возможные подступы к своей святыне. Что странно. Если они тут есть, то не выставить постов охранения есть величайший просчет Перевозчика, являющегося главарем группировки «монументовцев».
Тем не менее, в коридоре было пусто. Сейчас здесь находился лишь я, да валяющиеся вдоль стен старые кости тех, кто не дошел до таинственной Машины, исполняющей желания. Впрочем, какая разница, где сдохнуть? Дошли бы – тоже б уснули вечным сном возле источника дармового счастья, хапнув вместо него иллюзию в 3D-формате, и заплатив за ее просмотр собственной жизнью.
Где-то капала вода с потолка, ударяясь о бетонные плиты пола, и в звенящей тишине подземелья эти звуки казались зловещим тиканьем невидимых часов, отсчитывающих время до смерти. Кое-где корни деревьев, пробившиеся сквозь щели в стенах, слегка шевелились, словно щупальца, пытающиеся дотянуться до одинокого путника. Ничего необычного. Здесь, на зараженной земле, деревья часто живут своей странной жизнью, не забывая при этом отнимать ее у других. Да и не только деревья… У людей тут то же самое. На зараженных землях они жрут друг друга и в переносном, а порой и в прямом смысле, все без исключения рано или поздно превращаясь в мутантов. Если не внешне, то внутренне сто процентов…
Да и только ли в Зоне происходит такое? Нет, не только. На Большой земле то же самое. Не сожрешь ты – сожрут тебя. Закон жизни. Закон выживания, общий для всех. По ходу, получается, вся наша планета есть не что иное, как одна большая Зона. Не зря «мусорщики» выбрали ее под свалку…
Впереди послышался слабый, равномерно-монотонный гул, прервавший мои невеселые размышления. Интересно, что бы это могло быть?
Я взял автомат на изготовку, и на цыпочках прошел метров сто, стараясь скрываться в тени. Похоже, я приближался к залу Монумента. Интересно, что это там происходит такое?
Коридор закончился. Я аккуратно выглянул из-за угла…
Всё тут было как раньше. Огромный зал. Ржавые металлические лестницы и перекрытия, опутывающие его стены словно гигантская паутина. На полу горы мусора – бетонные блоки, стальные балки, разбитое офисное оборудование, огромные приборные панели с разбитыми экранами…
И посреди всего этого хаоса – громадное надгробие. Тщательно склеенное из множества кусочков, на которые я разбил его в прошлое свое посещение. И хоть фанатики постарались на славу, не сияло оно как раньше. Серым осталось. Мертвым. Лишь большое темное пятно неизвестного происхождения в центре восстановленной, но так и не ожившей аномалии, выделялось на общем фоне.
Тем не менее, человек тридцать полукругом стояли на коленях возле нее, и в один голос монотонно повторяли странную молитву.
– Вернись к нам, Монумент. Вернись к своим детям. Даруй нам твой свет, наполняющий счастьем наши сердца. Возврати нам то, что мы заслужили. Вернись к нам, Монумент…
Рядом с молящимися лежали расчлененные трупы в разной стадии разложения. Вернее, то, что от них осталось. Кости, обрывки кишок, лоскуты кожи. Только мяса не было. Его съели остальные фанатики, чтобы молиться дальше не отходя от своей святыни. И впереди всех, ближе всех к мертвому Монументу, стоял коленопреклоненный человек в древнем экзоскелете самого первого поколения. Даже если б он захотел, то не смог бы снять свои бронедоспехи, зияющие ржавыми дырами, сквозь которые проглядывала черная, гангренозная плоть.
Я знал этого… человека ли? Нет, главаря фанатиков Монумента сложно было назвать человеком. Кошмарное порождение зараженных земель, один из первых сталкеров, добравшихся до самой знаменитой аномалии Зоны. Которая исполнила его желание. Какое? Да кто ж его знает. Только вот с тех пор экзоскелет и тело Перевозчика стали одним целым, а сам он навеки остался сторожить Машину Желаний. Вместе с теми, кто пришел позже – и тоже остался…
Когда-то Перевозчик умел ментально видеть всю Зону, силой мысли управлять членами своей группировки. Однажды я, общаясь с ним таким образом, даже смог договориться и отвести от своих товарищей неминуемую гибель.
Сейчас же вся его поза говорила о том, что легендарный предводитель «монументовцев» сломлен. Так, униженно согнувшись в три погибели, молятся те, кто точно знает, что их божество мертво и никогда не вернется к жизни. Просто им нужна надежда, и они надолго застывают, скорчившись возле своих идолов. Зная. Но все же надеясь. Потому, что ничего иного им просто не остается. Нет у них ничего другого в жизни. И ради этой несбыточной надежды они готовы умереть сами… и, конечно, убивать других. Когда на одной чаше весов лежит вера, а на другой чужая жизнь, первое всегда перевешивает.
– Молитва окончена, – раздался глухой, надтреснутый голос вожака фанатиков. Его фигура, обращенная лицом к Монументу, медленно разо-гнулась. Шевельнулась правая рука, выпрямилась, и медленно двинулась назад, описывая полукруг, при этом голова Перевозчика оставалась повернутой к аномалии, да и ноги не изменили положения. Лишь поскрипывая металлом в повисшей тишине, словно секундная стрелка тех самых часов, двигалась рука с вытянутым указательным пальцем, неестественно выворачиваясь в ржавом суставе экзоскелета.
Описав полукруг почти в сто градусов, рука остановилась. Стальной палец указывал на одного из фанатиков, одетого в такой же бронекостюм, как у меня.
– Да будет благословенна Монументом ваша пища, – проскрипел голос Перевозчика.
Тот, на кого указал палец главаря, заметно вздрогнул, когда страшная указка остановилась на нем. Однако боец сумел сохранить самообладание. Поднявшись, он снял с лица фильтрующую маску и бросил ее на пол. После чего, откинув назад капюшон с вшитыми в него небольшими бронепластинами, подошел к Монументу. И встал на колени снова.
Двое «монументовцев» синхронно поднялись и шагнули вперед. Один взял приговоренного за волосы и с силой отогнул ему голову назад, открывая горло. Второй же зашел за спину жертвы, отработанным движение выдернул из ножен на поясе боевой нож, всадил его под ухо собрату по группировке по самую рукоять, и резанул от себя, одним движением рассекая и дыхалку, и обе сонные артерии.
Кровь направленным фонтаном хлынула на Монумент, мгновенно расплескалась по нему большой, черной, блестящей кляксой, тягуче потекла вниз, заполняя щели между склеенными кусочками святыни фанатиков…
Теперь понятно, что за темное пятно выделялось на этом мертвом надгробии. Перевозчик совсем рехнулся в своих попытках оживить Монумент, и теперь решил приносить его останкам человеческие жертвы, убивая членов группировки одного за другим. Хотя… почему рехнулся? Определенная парадоксальная логика в этом была. Умер фетиш, так теперь пусть медленно умирает группировка, которая не смогла вернуть его к жизни. Интересно, а когда будет убит и съеден последний «монументовец», хватит ли духу у Перевозчика полоснуть по горлу самого себя?
Впрочем, это вопрос философский. И, в общем-то, ответ на него мне на фиг не нужен. Сейчас надо решать конкретную задачу, а не гимнастикой для ума развлекаться. И пока «монументовцы», оттащив все еще подергивающийся труп от своей святыни, занимаются его разделкой, можно воспользоваться тем, что они отвлеклись, и попробовать провернуть то, зачем я сюда пришел.
