Степень, в которой ему удалось внедрить свою новую идею в умы людей, каждый волен оценить для себя; но сам факт сомнению не подвергается. Зимой, принимая во внимание угрозу со стороны Франции в отношении Бельгии, Клаузевиц составил военный план, основанный не на наполеоновском методе, в котором главной стратегической целью являются вооруженные силы противника, а на захвате ограниченного территориального объекта и навязывании Франции невыгодного контрнаступления. Революционное движение в Европе разрушило Священный союз. Пруссия не только оказалась практически в одиночестве против Франции, но и сама была измотана революцией. Принять высшую форму войны и пытаться уничтожить вооруженные силы противника она не могла. Но в ее силах было использовать более низкую форму войны и, захватив Бельгию, принудить Францию к такой изматывающей борьбе, что успех был вполне реален. Точно такой же была попытка начать Семилетнюю войну. Аналогичный метод помог японцам достичь успеха в войне с Россией. Но что самое поразительное, подобным образом при схожих обстоятельствах Мольтке в 1850 году составил свой первый военный план, направленный против Франции. Он придерживался взглядов, которые, как полагал Жомини, должны были быть наполеоновскими в 1812 году. План предусматривал не нанесение прямого удара по Парижу или главным силам французской армии, а оккупацию Эльзаса – Лотарингии и удержание этой территории до тех пор, пока изменившиеся условия не дадут ему необходимое превосходство для перехода к более высокой форме войны или навязывания выгодного мира.
В завершение следует отметить, что созревшим плодом наполеоновского периода являлась теория войны, основанная не на единичной абсолютной идее, а на двойственном различии ограниченной и неограниченной войны. Какую бы практическую важность мы ни придавали этому различию, невозможно не признать ясные и выразительные утверждения Клаузевица и Жомини. А практическая важность – это уже следующий вопрос. Можно справедливо возразить, что в континентальной войне, несмотря на примеры, приведенные обоими классическими авторами, она не слишком велика. Но следует помнить, что континентальная война – не единственная форма войны, в которой решаются международные вопросы. Ознакомившись с последним вопросом, которого достигли Клаузевиц и Жомини, мы в действительности находимся только на пороге открытия. Нам придется начать с того места, где они остановились, и понять, насколько сильны их идеи в современных условиях мировых имперских государств, для которых море стало непосредственным и жизненно важным фактором.
Глава 4
ОГРАНИЧЕННАЯ ВОЙНА И МОРСКИЕ ИМПЕРИИ – РАЗВИТИЕ ТЕОРИИ КЛАУЗЕВИЦА И ЖОМИНИ ОБ ОГРАНИЧЕННОЙ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ЦЕЛИ И ЕЕ ПРИМЕНЕНИЕ В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННЫХ ИМПЕРИЙ
Уже упоминавшиеся немецкие военные планы, основанные соответственно на оккупации Бельгии и Эльзаса– Лотарингии, и замечания Жомини о гибельной русской кампании Наполеона прекрасно иллюстрируют важную мысль, к которой пришли континентальные стратеги, следуя по пути, указанному Клаузевицем. Далее нам предстоит рассмотреть ее реализацию в современных имперских условиях, и прежде всего те случаи, в которых присутствует морской фактор. Мы увидим, насколько невелико продвижение вперед в сравнении с далеко идущими последствиями для морской и, главное, островной державы.
Ясно, что сам Клаузевиц никогда не осознавал всей значительности своей блестящей теории. Его взгляды ограничивались сухопутной составляющей, и ограничения континентальной войны, судя по всему, не позволяли в полной мере понять сформулированный им принцип. Проживи он достаточно долго, несомненно, сумел бы доработать теорию до ее логического завершения, но смерть прервала работу, и теория ограниченной войны осталась в зачаточном состоянии. Следует отметить, что на протяжении всей своей работы Клаузевиц говорил о войне между двумя граничащими между собой континентальными народами. Нетрудно догадаться, что в войне такого типа принцип ограниченной цели может редко, если может вообще, утвердиться в совершенной точности. Сам Клаузевиц изложил его абсолютно ясно. Рассматривая случай, когда «уничтожение врага», иными словами, не ограниченная война является непосильной задачей, он указывает, что при этом совершенно не обязательно переходить к обороне. Действия могут оставаться позитивными и наступательными, хотя целью будет не более чем «захват части вражеской территории». Клаузевиц знал, что такой захват может настолько ослабить позицию противника и укрепить свою, что позволит добиться выгодного мира. История знает множество подобных случаев. Кроме того, автор указывает, что такая форма войны чревата большими недостатками. После захвата имеющейся в виду части территории наступательные действия, как правило, приостанавливаются. Приходится переходить к обороне, и остановка наступления, как уже раньше указывалось, является пагубной, хотя бы только по причинам морального порядка. В дополнение к этому нередко оказывается, что после достижения территориальной цели ударная группа войск настолько далеко ушла от основных сил, оставшихся дома, что оказалась неспособной достойно встретить врага, если он будет в состоянии нанести ответный удар. Это и произошло в аустерлицкой кампании, где целью австрийцев было отделить Северную Италию от наполеоновской империи. Австрия нацелила свои главные силы под командованием эрцгерцога Карла на захват желаемой территории. Наполеон немедленно нанес удар по Вене, уничтожил оставшиеся дома войска и занял столицу раньше, чем эрцгерцог сумел преградить ему путь.
Вывод заключается в следующем: поскольку любая стратегическая атака оставляет собственные объекты незащищенными, необходимы какие-либо резервы для их обороны. Поэтому ясно, что, если целью является ограниченный территориальный объект, оборона потребует намного больше сил, чем если бы атака была направлена на главные силы противника. В неограниченной войне атака будет сама по себе защищать все необходимые объекты, вынуждая противника сосредоточить все свои силы для ее отражения. Поэтому Клаузевиц отмечает: оправданна ограниченная форма или нет – зависит от географического положения цели.
Британский опыт и поныне подтверждает выводы Клаузевица. Но далее он утверждает, что чем ближе цель к своим границам, тем безопаснее эта форма войны, поскольку наступательные действия одновременно прикрывают свою страну. В качестве примера он приводит Фридриха Великого, начавшего Семилетнюю войну с оккупации Саксонии, что существенно укрепило оборону Пруссии. О действиях британцев в Канаде
[8] он не говорит ничего. Взгляды Клаузевица были сугубо сухопутными, и ему даже не пришло в голову проверить свою доктрину успешными действиями, когда послужившая целью территория была очень далеко от границ страны и наступление никак не прикрывало оставшиеся дома объекты. Сделав это, он непременно убедился бы, что случай с Канадой намного убедительнее в отношении ограниченной войны, чем случай с Саксонией. Более того, он сумел бы увидеть, что трудности, которые, несмотря на его веру в свое открытие, сопровождали попытки его применить, объясняются тем фактом, что выбранные им примеры вовсе таковыми не являются.
