Книга Великие морские сражения XVI-XIX веков, страница 18. Автор книги Джулиан С. Корбетт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Великие морские сражения XVI-XIX веков»

Cтраница 18

Таким образом, господство на море есть не более чем контроль над морскими коммуникациями, используемыми для коммерческих или военных целей. Цель войны на море – контроль над коммуникациями, а не захват территории, как в сухопутной войне. Разница является колоссальной. Правильно говорят, что стратегия на суше – это главным образом вопрос коммуникаций, но это коммуникации в ином смысле. Выражение относится к коммуникациям одной только армии, а не к коммуникациям в более широком смысле, являющимся частью жизни народа.

Но и на земле существуют коммуникации, жизненно важные для народа, – внутренние коммуникации, соединяющие пункты распределения. Здесь мы снова коснемся аналогии между двумя видами войны. Сухопутная война, как признают самые активные сторонники современных взглядов, не может достичь своей цели только посредством военных побед. Уничтожение сил противника не принесет большой пользы, если у вас в резерве не хватает сил, чтобы завершить захват внутренних коммуникаций и главных пунктов распределения. Власть – истинный плод победы, ведь она способна подавить всю жизнь народа. Это заставит мужественный народ, всем сердцем стремящийся к победе в войне, пойти на мир и согласиться исполнить волю победителя. В точности таким же образом господство на море помогает достичь мира, хотя, конечно, принуждение не является столь явным. Перекрыв морские пути и заняв пункты распределения, в которых они заканчиваются, мы уничтожаем «жизнь на воде», тем самым ограничивая жизнеспособность нации на суше, поскольку они взаимозависимы. Таким образом, представляется очевидным, что, пока мы обладаем властью и правом прекратить морские сообщения, действует аналогия между господством на море и завоеванием территории. Она имеет большую практическую важность, поскольку к ней сводится чрезвычайно важный вопрос морской войны, который представляется уместным рассмотреть далее.

Очевидно, что если цель морской войны – установление контроля над коммуникациями, значит, она должна нести с собой право запрещать, если это возможно, передвижение по морю государственной личной собственности. Единственное средство для навязывания такого контроля морских торговых путей заключается в захвате или уничтожении находящейся на море собственности. Такой захват или уничтожение является наказанием, которое мы накладываем на противника за попытку использовать морские пути при нашем господстве на море. Иначе говоря, это решающий аргумент запрета, который мы стремимся наложить. Действующий термин «уничтожение торговли» на самом деле не является логичным выражением стратегической идеи. Точнее было бы сказать «предотвращение торговли».

Методы этого предотвращения имеют не больше связи со старой варварской идеей грабежа, чем реквизиции на берегу – со старой идеей разграбления и уничтожения. На деле ни одна форма войны не несет людям меньше страданий, чем захват собственности на море. Такие действия ближе к законным процессам, таким как арест имущества в обеспечение арендной платы, арест имущества судебным исполнителем и арест судна, чем военные операции. Хотя, конечно, раньше все было не так. Во времена каперства они слишком часто сопровождались жестокостью и беззаконием, особенно в Средиземноморье и Вест-Индии, и эта жестокость стала главной причиной всеобщего согласия на подписание Парижской декларации [14], благодаря которой каперство было уничтожено.

Но эта причина была не единственной. Идея каперства была пережитком примитивной и ненаучной концепции войны, которая определялась главным образом стремлением нанести противнику как можно больший ущерб и наказать за все совершенные им правонарушения в отношении вас. К этому же классу относится идея грабежей и разрушений на берегу. Правда, следует отметить, что ни один из этих методов войны не был упразднен по причине гуманизма. Они повсеместно исчезли еще до того, как мир заговорил о гуманизме. Право на грабеж и разорение никем не отрицалось. Но только стало ясно, что грабеж деморализует ваши войска и делает их неспособными к продолжению войны, а разорение – менее эффективный способ принуждения врага, чем использование оккупированной страны для регулярного снабжения своей собственной армии и увеличения ее наступательных возможностей. Короче говоря, реформа произошла благодаря желанию разумно использовать ресурсы противника, а не бессмысленно растрачивать их.

Аналогичным образом каперство оказывало ослабляющий эффект на регулярные силы использующей его страны. Оно значительно увеличивало трудности набора людей на флот, а периодические огромные доходы имели деморализующее влияние на прикомандированных командиров кораблей. Оно поддерживало жизнь в средневековом духе корсарства, ослабляя современный военный дух, который требовал действий, направленных на вооруженные силы врага. Формировалось общественное мнение, которое неизбежно должно было определить, что для операций против морской торговли спорадические нападения не могут быть так же эффективны, как организованная система операций, обеспечивающая действительный стратегический контроль морских коммуникаций противника. Более зрелый и широкий взгляд на войну выявил, что тактическая торговая блокада – то есть блокада портов – может быть расширена и дополнена стратегической блокадой главных торговых путей. Что касается моральных принципов, между двумя видами блокады нет существенной разницы. Признавая принцип тактической, или ближней, блокады, невозможно отрицать принцип стратегической, или удаленной, блокады. Разница между ними заключается только в их влиянии на нейтралов, больше ни в чем.

Да и с какой стати отдельные аспекты войны должны отрицаться на море, если же аналогичные вещи позволительны на суше? Если на земле позволительны контрибуции и реквизиции, если можно оккупировать города, порты и захватывать внутренние коммуникации, без чего захват не может считаться полным, а война эффективной, почему следует отказываться от тех же процедур на море, где они имеют значительно меньшее воздействие на человека? Если вы отрицаете право контроля над коммуникациями в море, логично сделать то же самое на земле. Если вы признаете право контрибуций на суше, то должны признать и право захвата на море. Иначе вы дадите сухопутным военным державам экстремальные военные права и не оставите морским державам вообще никаких прав. Разве это справедливо?

Поскольку идея уничтожения частных захватов на море является гуманной и опирается на уверенность, что это укрепит положение морского торгового государства, давайте относиться к ней с уважением. Судя по тому, как ее выражают самые активные сторонники, она основывается на двух заблуждениях. Первое заключается в том, что вы можете избежать нападения, лишив себя наступательной силы и перейдя только к обороне, второе – что война целиком состоит только из сражений между армиями или флотами. При этом игнорируется фундаментальный факт, который говорит о том, что сражения – лишь средства, позволяющие вам делать то, что действительно может завершить войну, – то есть оказывать давление на жителей и их коллективную жизнь. «После разгрома главной армии противника, – утверждает фон дер Гольц, – мы все еще стоим перед проблемой установления мира, как отдельной и в определенных обстоятельствах более трудной задачей… Мы должны заставить вражескую страну настолько полно ощутить тяготы войны, чтобы стремление к миру стало преобладающим. Это не удалось Наполеону. Возможно, будет необходимо захватить гавани, коммерческие центры, важные транспортные артерии, фортификационные сооружения и арсеналы, иными словами, всю важную собственность, необходимую для существования народа и армии».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация