Только благодаря Энсону на флоте снова появилась научная система разделения судов на классы и флот, наконец, обрел разумный состав, который сохраняется до настоящего времени. Два первых класса – это флагманы флота, трехпалубные корабли, имеющие соответственно 100 и 90 пушек. Все менее крупные трехпалубники исключены. В двух следующих классах – «рядовой и сержантский состав» флота, а именно двухпалубники увеличенного размера, имеющие 74 орудия в третьем классе и 64 – в четвертом. Здесь имеется небольшой сбой, демонстрирующий несовершенство системы, поскольку в четвертый класс также включены 50-пушечные суда с двумя палубами, которые уже во время Семилетней войны перестали считаться линейными. Военный опыт исключал использование небольших линейных кораблей и одновременно требовал появления переходного класса между линейными кораблями и крейсерами, функции которых мы будем дальше рассматривать. На практике эти боевые единицы вскоре сами сформировали класс, в который спустя полвека попали 60-пушечные корабли.
Но самой плодотворной из всех реформ Энсона было введение настоящего крейсера, который представлял собой не маленький линейный корабль, а корабль, специально созданный для выполнения своих функций, отличающийся по конструкции от линейных кораблей и от флотилии. И 40-пушечные, и 20-пушечные корабли были ликвидированы, а вместо них появилось два класса крейсеров – пятый, куда входили 32-пушечные фрегаты, и шестой из 28-пушечных фрегатов, не предназначенных для выполнения линейных функций. И в заключение, после очень большого промежутка, шли шлюпы и мелкие суда, представлявшие флотилию, выполнявшие каботажные и всевозможные прибрежные перевозки.
Реформы великого первого лорда, по сути, выражали тройственный состав флота, в котором разные группы специализировались в соответствии с функциями, которые они должны были выполнять. Специализация, как известно, является признаком развития. Больше нет необходимости пытаться адаптировать флот к его разнообразным функциям, умножая число боевых кораблей, которые могут действовать как линейные и к тому же иметься в достаточном количестве, чтобы защитить торговлю, но которые не приспособлены для выполнения других функций. Вместо этого мы признаем принцип, заключающийся в том, что линейные корабли должны быть как можно более мощными, и для того, чтобы позволить им должным образом развиваться, их следует освободить от крейсерских функций, создав для этого специальный класс кораблей. Следует только рассмотреть вопрос: отражает ли такая специализация, дожившая до наших дней, истинное направление развития? Была ли она действительно правильным выражением нужд, обозначенных теорией войны на море?
Необходимо повторить, что под военной морской теорией мы понимаем формулировку фундаментальных принципов, которые лежат в основе войны на море. Эти принципы, если мы их правильно определили, должны влиять не только на стратегию и тактику, но и на материальную составляющую вопроса, какие бы способы и средства ни использовались в военных действиях на море в данное время. И наоборот, если мы видим, что стратегия, тактика или организация демонстрируют тенденцию воспроизводить одни и те же формы при самых разных условиях, можно показать, что эти формы всегда имеют определенное отношение к принципам, которые выражает наша теория.
В случае тройственной организации Энсона связь не приходится долго искать, хотя она стала довольно расплывчатой благодаря двум максимам. Первая заключается в том, что «господство на море зависит от линейных кораблей». Вторая – «крейсера – это глаза флота». К сожалению, максимам свойственно выходить за пределы своего первоначального значения. Они обе выражают истину, но ни одна не выражает ее в полной мере. Ни одна теория войны на море не предусматривает установления господства на море с помощью линкоров, и ни одна теория коммуникаций не считает изначальной функцией крейсеров разведку для боевого флота. Разумеется, господство в конечном счете зависит от боевого линейного флота, если оно оспаривается враждебным линейным флотом, как это обычно происходит. Также верно то, что, поскольку необходимо дать возможность боевому флоту установить господство, ему необходимы глаза, которыми явятся крейсера. Но из этого вовсе не следует, что быть этими глазами – главная и первоначальная функция крейсеров. Истина заключается в том, что их приходится отвлекать от основных функций, чтобы выполнить для линейного флота работу, которую он не в состоянии выполнить сам.
Хотя максима относительно «глаз флота» стала привычной, будет очень сложно доказать, что высочайшие авторитеты когда-либо считали разведку главной функцией крейсеров. В практике Нельсона, по крайней мере, их первоочередной задачей было осуществление господства, установленного линейными эскадрами. История войны на море помнит его беспрестанные требования прислать на Средиземноморье больше крейсеров, но значение этих требований со временем позабылось. Причем нельзя сказать, что численность крейсеров на Средиземном море не соответствовала числу линейных кораблей, – обычно их было почти вдвое больше. Просто адмирал был абсолютно убежден в их истинном предназначении и использовал их для осуществления господства на море в такой степени, что нередко численность его крейсеров опускалась ниже необходимого уровня. Результатом стало памятное спасение вражеского флота, но другой результат не менее важен. Он заключался в том, что уход вражеского флота не лишил адмирала господства на море, которое он должен был поддерживать. Нельсон мог ошибаться, но стратегическое распределение имеющихся в его распоряжении сил оставалось последовательным и неизменным на протяжении всего периода его пребывания на Средиземноморье. Судя по оставшимся записям, никто лучше Нельсона не понимал, что целью войны на море является контроль над коммуникациями, и, если он обнаруживал, что у него не было достаточного количества крейсеров, чтобы осуществить этот контроль и одновременно обеспечить глаза для линейного флота, страдать приходилось именно боевому флоту. Если бы французы были готовы пойти на риск и урегулировать вопрос господства в столкновении между флотами, все было бы иначе. Тогда Нельсон был бы прав, пожертвовав на время поддержанием господства ради обеспечения успеха акции. Но только он знал, что они не готовы пойти на такой большой риск, и не позволил чисто оборонительной позиции, занятой противником, ввести себя в заблуждение и отвлечь от своих конкретных задач.
Если цель военных действий на море – контроль над коммуникациями, необходимы средства для осуществления этого контроля. Если противник воздерживается от боевых действий, представляется логичным перевести линейный флот на вспомогательную позицию, поскольку крейсера являются средством осуществления контроля, а боевой флот – средством обеспечения невмешательства в их деятельность. Тезис можно проверить на практике. Невозможно обеспечить контроль с помощью только линейных кораблей. Они попросту не приспособлены к такой работе, да и слишком дороги, чтобы быть достаточно многочисленными. Поэтому, даже если у противника нет флота линкоров, мы не можем эффективно осуществлять контроль с помощью одних только линейных кораблей. Нам потребуются крейсера, приспособленные для такой работы, причем в достаточном количестве, чтобы действовать на всей необходимой территории. Обратное утверждение неверно. Мы можем осуществлять контроль с помощью одних только крейсеров, если у противника нет линкоров, которые могли бы им помешать.
