Если же наша цель не жизненно важна, если, несмотря на желание не выпустить противника в море, мы готовы пойти на риск, чтобы спровоцировать решительные действия, ситуация не столь ясна. Следует заметить, что свобода, которую новые условия придают закрытой блокаде, должна все больше и больше приближать ее на практике к открытой блокаде. Возникает вопрос: почему бы тогда не применить именно открытую блокаду? Так чисто оборонительная позиция заменит сдерживаемое наступление, что теоретически является большим преимуществом. Практическая выгода, какими бы ни были соответствующие недостатки, также ясна, причем недостатков сейчас не стало больше, чем было при Хау и Кемпенфельте. Мы избегаем износа механизмов, расхода угля, утомляемости людей, и это, во всяком случае для защиты флотилии, очень важно. Мы имеем возможность занять позицию, исключающую внезапное нападение, и постоянно поддерживать высокую ударную мощь флота. И наконец, если географические условия позволяют надеяться на контакт, более вероятным становится быстрое решение, так необходимое в современной войне. Конечно, при такой диспозиции контакт редко может быть установлен со всей определенностью. Противник, для которого блокада предполагает стремление уклониться от столкновений, всегда будет иметь возможность уклониться, но это же относится и к самой закрытой блокаде, возможной в настоящее время. Мы можем пойти дальше и потребовать открытой блокады, утверждая, что при благоприятных условиях она может дать лучший шанс контакта. Поскольку, принимая принцип открытой блокады, мы будем иметь, согласно теории обороны, дополнительные преимущества, а именно сможем лучше замаскировать свои позиции и, следовательно, приготовить ловушки для противника, вроде приготовленных Нельсоном Вильневу в Лионском заливе в 1805 году.
Возражение этому курсу, имеющее максимальный вес для современников, принадлежит к числу моральных и является неотделимым от всех неслучайных альтернатив обороны. Если наблюдательный флот остается на домашней, хорошо укрепленной базе, можно предположить, что начнется обычная моральная деградация. Но метод не влечет за собой бесславную безопасность такой базы. Надежная позиция вполне может располагаться на «пятачке», как тот, что занял адмирал Того, ожидая балтийский флот. В этом случае никакой деградации не наблюдалось. К тому же нет никаких свидетельств того, что это возражение имело существенный вес среди идеологических оппонентов Хау. Открытая блокада оставляет противнику слишком много свободы для нападения на наши торговые пути. Система наблюдения должна обеспечивать удержание флота противника в порту или его вступление в бой, но она не может контролировать рейдерские эскадры. Так считал Бархам. «Если, – писал он Питту в 1794 году, – у французов будут намерения послать свой флот в море с началом восточного ветра, а лорд Хау останется в Торбее, наш средиземноморский и ямайский конвой окажется в очень опасном положении. Оба флота должны к этому времени быть подтянуты к Каналу и не смогут войти в него, пока дует восточный ветер». О такой опасности следует помнить всегда, особенно в «узких местах», таких как Северное море. На более обширных и открытых театрах военных действий трудность не столь заметна, потому что при значительных морских пространствах торговля может следовать таким путем, который будет прикрыт нашей диспозицией. Так, в тулонской операции Нельсона его постоянная позиция на побережье Сардинии эффективно защищала наш грузопоток в Левант и Королевство Обеих Сицилий.
Истина заключается в том, что, пытаясь сделать выбор между закрытой и открытой блокадой, мы сталкиваемся с трудностями, которые, собственно, и отличают войну на море от военных действий на земле. Мы не можем выбирать, находясь на сугубо военно-морской позиции. В войне на море, как бы велико ни было наше желание сконцентрировать свои усилия на главных силах противника, всегда появится следующая цель. Мы должны с самого начала делать все, что в наших силах, для контроля морских коммуникаций, и, поскольку эти коммуникации обычно являются общими, мы не можем удержаться от занятия коммуникаций противника, одновременно не оставляя без прикрытия свои. Так, в случае Бреста закрытая блокада всегда была желательнее, особенно в сезон конвоев, потому что главные торговые пути, которые проходят на расстоянии удара от порта, являлись общими. В районе Тулона они общими не были, за исключением тех, что проходили вдоль берега Африки и Южной Италии, а их открытая блокада Нельсона защищала достаточно хорошо.
Из сказанного можно сделать общий вывод, что, как бы высоки ни были чисто военно-морские и стратегические основания для установления открытой блокады, как лучшего средства воздействия на флот противника, все же неизбежное вмешательство другой цели – защиты торговли или обеспечения безопасности военных экспедиций – редко предоставляет нам полную свободу выбора. На деле следует быть готовым, по крайней мере периодически, оказаться перед необходимостью использования формы блокады, настолько приближенной к старой закрытой блокаде, насколько позволяют изменившиеся обстоятельства.
Глава 3
МЕТОДЫ ОСПАРИВАНИЯ ГОСПОДСТВА
I. Оборонительные операции флота – существующий флот
При изучении теории господства на море прежде всего стоит обратить внимание на следующее заблуждение: предполагается, что если мы не можем завоевать господство, значит, мы его потеряем. Это предположение, которое слишком часто фигурировало в стратегических спорах, в сущности, отрицает такую вещь, как стратегическая оборона на море, и игнорирует тот факт, что оспаривание командования – совершенно нормальная вещь в войне. Теория и история в этом вопросе едины. Они утверждают, что, если держава слишком слаба, чтобы завоевать господство путем наступательных операций, она может преуспеть, поставив его под сомнение посредством занятия общей оборонительной позиции.
То, что такая позиция сама по себе не может привести к позитивным результатам на море, ясно без слов, но тем не менее она может в течение длительного времени не позволять противнику добиться позитивных результатов, тем самым давая возможность другой воюющей стороне контролировать ситуацию, добившись своей цели на суше.
Англичанам очень редко приходилось прибегать к такой позиции, однако их противники ею отнюдь не брезговали, доставляя англичанам много беспокойства и нанося ущерб. Например, в Семилетней войне французы, избегавшие наступательных операций и ограничившиеся активной обороной, в течение пяти кампаний не позволяли британцам победить Канаду, что являлось их целью в войне. Если бы они рискнули прибегнуть к активным действиям силами своего боевого флота еще в первой кампании и результат оказался бы не в их пользу, англичанам наверняка удалось бы добиться своей цели намного быстрее. В конце концов им не удалось предотвратить покорение Канады, но все время, пока катастрофа откладывалась, французы имели все возможности вести наступательные операции на территории, а это, по их мнению, должно было заставить нас отказаться от своих планов.
В последней великой морской войне Великобритании Наполеону удавалось путем уклонения от серьезных акций оспаривать господство на море до тех пор, пока ему не удалось посредством привлечения союзников и другими способами набрать силы, которые, по его мнению, были достаточными, чтобы гарантировать возврат к наступательным операциям. В конечном счете задача все равно оказалась для него непосильной, но, когда французы потерпели неудачу, и господство перешло к их противникам, у них оказалось достаточно времени, чтобы объединить свои силы настолько, что потеря флота не оказала своего пагубного влияния. Они продолжали борьбу еще девять лет.
