Хэллетт справедливо говорил об «укорененности» длящегося существования в вечном
[702] и характеризовал длительность как «истечение» (efflux) вечности. Его перу принадлежит великолепный комментарий к философии Спинозы — книга под заглавием «Вечность. Спинозистское исследование»
[703].
Общее положение о вечности, которое отстаивал Хэллетт, гласит: все реальное — вечно. Вещи являются реальными ровно в той мере, в какой они причастны вечности. Вот почему адекватное познание реального совершается не иначе, как под формой вечности:
«Понимать вещи под формой вечности значит понимать вещи как реальные сущие (entia realia) через посредство сущности Бога…» [Eth5 pr30 dm].
Реальное и вечное для Спинозы категории коррелятивные, заключает Хэллетт. Вечность есть «подлинное вещество Реального»
[704].
В каком же смысле существование конечной вещи является вечным и в каком длящимся? На это ХэллетТ отвечал:
«Как реальная часть целого индивидуум вечен вместе с целым; как часть, которая тоже есть некое целое, он вечен внутри целого (которое в известной мере он воспроизводит); как часть целого, взаимодействующая с другими частями, он длится»
[705].
Длительность конечных вещей — своеобразный эффект их взаимодействия. Существование всякой конечной вещи количественно и качественно ограничивается существованием всех прочих вещей. Так вот количественная определенность существования и есть длительность.
Кроме конечных вещей существуют еще «бесконечные в своем роде» вещи и модусы — интеллект и движение, идея Бога и «форма Вселенной в целом», — которые не взаимодействуют с иными вещами. Их существование ограничивается только их собственной природой, то есть ограничивается не количественно, а только качественно. Эту неограниченную длительность существования Хэллетт описывал категорией sempiternity (от лат. sempiternus — длящийся всегда, всегдашний), которой у Спинозы соответствуют выражения: «длительность, лишенная начала и конца» [Eth1 df8 exp], «длительность, которая с обеих сторон не имеет предела» [СМ 2 ср1].
Многие и многие комментаторы «Этики» смешивают понятия вечности и неограниченной длительности
[706]. Вследствие чего изречение Спинозы: «Мы чувствуем и знаем из опыта, что мы вечны»
[707], — приходится толковать мистически, как утверждение нашего бессмертия, либо аллегорически, как посмертную жизнь в памяти человечества, — в стиле «нет, весь я не умру…»
Иные предпочитают вовсе не замечать учения Спинозы об индивидуальной вечности вещей, в том числе и человека. Хэллетт протестовал:
«Спиноза провозглашает вечность индивидуального духа «того или этого» человека, а не вечность некоего общего духа человечества, или «бесконечной идеи Бога», или «Науки»
[708].
Это соображение Хэллетт подкреплял ссылкой на [Eth5 pr22]:
«В Боге с необходимостью дана идея, которая выражает сущность того или этого (hujus, et illius) человеческого тела под формой вечности».
Речь тут явно идет о вечности единичного, индивидуального, «того или этого» духа, а не о вечности духа человечества, божественного интеллекта или, скажем, научных доказательств.
Понятие вечности характеризует не количество, не длительность существования вещи, а ее качество как определенной целостности. Отчасти вечными являются не только идеи, но и тела, вообще все реальные вещи. Они вечны, поскольку всякая вещь представляет собой индивидуальное (частичное) воплощение вечного целого — единой и бесконечной Природы.
В качестве индивидуального состояния целого вещь является вечной наравне с целым, а в качестве индивидуального состояния целого, которое отличается от целого как такового и от других его состояний, она характеризуется длительностью. Все зависит от того, в какой «проекции» дух воспринимает данную вещь — в неадекватной проекции ее длящегося существования (посредством воображения) или под формой вечности, которая дает адекватное понятие причины существования вещи (посредством интеллекта).
Воображение оперирует чувственными образами вещей, интеллект — рассуждениями и доказательствами. В первом случае индивидуальность воспринимаемой вещи преломляется в индивидуальности человеческого тела и духа и в этом смешении рождается образ вещи. В интеллекте вещь объясняется посредством причины, которая превращает вещь в то, что она есть, и определяет ее, и только ее собственную индивидуальность. Причем интеллектуальная, каузальная индивидуальность (к примеру, индивидуальность живого существа, представленная в его генетическом коде) позволяет отчасти объяснить его воображаемую индивидуальность (представить, как это существо может выглядеть в тот или иной момент времени и какова потенциальная длительность его существования).
Вещи не делятся на вечные и длящиеся. Два эти компонента характеризуют существование всякого модуса, в том числе бесконечного интеллекта и движения. «Вечная жизнь», или бессмертие, нашего духа обусловлена приобщением его к бесконечному интеллекту Бога. Несомненно, речь не идет о неограниченной длительности существования конечного человеческого духа в Природе. Спиноза ясно говорит, что дух погибает вместе с телом [KV 2 ср23], следовательно, под «вечной жизнью» понимается качество существования, а не его количество, не длительность. Истинная вечность определяется тем, как существует вещь — в какой мере существование этой вещи соответствует ее природе, — а не тем, сколько длится ее существование.
