— 7-
Итак, основной план дальнейшего изложения заключается прежде всего в том, чтобы выяснить обязательность некоторых условий для понимания учения Спинозы вообще, а следовательно, и затронутых вопросов в частности. Укажу немедленно же, что такими условиями является, во-первых, знакомство по существу с содержанием латинских терминов Спинозы, Декарта и их времени, и, во-вторых, владение теорией познания Спинозы, которая должна служить исходным пунктом для всех соображений о его учении, так как сама положена им в основу всех его воззрений. И затем отметить уже на основе сказанного и как его приложение, по необходимости несколько программно, некоторые важнейшие моменты и идеи, данные самим Спинозой для разъяснения вопроса об атрибутах и вопроса об отношении духа и тела, в связи с положением 7 II части «Этики» Спинозы: «Ordo et connexio idearum idem est ac ordo et connexio rerum». Первая часть статьи имеет в виду каждого работающего в области философии читателя; вторая предполагает наличность некоторых специальных знаний об основных воззрениях на философию Спинозы
[319].
I. Условия, необходимые для понимания
воззрений Спинозы
Вопросы терминологии
Значительное количество недоразумений, наполняющих философию Спинозы ему же приписываемыми «противоречиями»,
— 8-
является прежде всего результатом несоответствующего перевода его латинских терминов терминами новых языков, причем переводные выражения или вовсе не соответствуют по своему содержанию содержаниям терминов Спинозы, или же, модернизируя его содержания, придают им чуждые мышлению Спинозы оттенки. Немецкая философская литература, давшая главное количество исследований, а также и переводов произведений Спинозы, дает в то же время и типические примеры подобных недоразумений. Существенно отметить, что немецкая философская терминология обязана своим происхождением прежде всего Христиану Вольфу (1679–1754). По несколько революционному для тех времен примеру Томазиуса, Вольф заменяет общепринятый тогда латинский язык чтения лекций немецким языком, а главное, наряду со своими латинскими произведениями, дает немецкие обработки всех своих главнейших воззрений; в них-то и находит свой первоисточник терминология немецкой философской литературы. Характерно, что, принимая от Вольфа его терминологию, немецкие ученые, с другой стороны, единогласно признают его за слабого и несамостоятельного мыслителя, сомнительная заслуга которого состояла главным образом в популяризации или, иными словами, в упрощении идей Лейбница. Бедность мысли, однако, неизбежно отражается и на характере ее воплощения, и термины небогатого мыслью Вольфа так же мало в состоянии передать богатство идей Спинозы, как язык умеренно развитого человека был бы в состоянии передать содержания лучших литературных произведений того или другого времени. И потому это происхождение немецких терминов является серьезным источником в создании всевозможных недоразумений по поводу учения Спинозы. Так, например, Вольф заимствовал из популярной речи выражение, можно сказать, трагическое для смешения границ познания вообще и для понимания теории познания Спинозы в частности, а именно, выражение «представление» — Vorstellung. Употребляя его вместо выражения «perceptio» Лейбница, Вольф в то же время упрощает данные Лейбницем содержания, придавая термину «представление» психологическую, то есть релативистическую окраску, и топит затем в созданной им однообразной массе «представления» все возможные содержания сознания. Попытка Канта спасти от этого потопления некоторые
— 9-
характерные моменты мышления под термином «идея» в значительной мере парализуется в подведении Кантом идеи под вид «понятия». «Понятие» же, Begriff, для него, как для Вольфа, есть опять-таки некоторый вид «представления». Современные логики, в значительной мере под влиянием стремления не разойтись с современными естественнонаучными течениями, являются, почти без исключения, представителями психологически окрашенного релативизма, недавно так метко охарактеризованного Гуссерлем
[320], и уже почти без оглядки сводят всю область сознательного (а часто и бессознательного психического) к «представлениям», или, что то же, к тем или другим элементам или производным от «представления».
Таким образом, применение термина «представление» не имеет для них запретных областей, и они вводят его безразлично по отношению ко всем встречающимся им содержаниям сознания; этим, однако, они закрывают доступ к пониманию таких философских учений, каковыми являются, например, учения Декарта и Спинозы, основанные на установлении специфических различий между отдельными областями содержаний сознания, не сводимых по самой своей природе к одному какому-нибудь виду содержаний сознания какой-нибудь одной из этих областей. Для них проходят бесследными постоянные указания Декарта в его «Размышлениях» и «Ответах» своим естественнонаучно, или материалистически, и в связи с этим номиналистически настроенным, но недостаточно глубоко философски мыслящим противникам:
Декарт многократно повторяет, что делаемые ему возражения и приписываемые противоречия являются результатом смешения специфически различных областей познания
[321]. Не менее напрасными являются и все предостережения Спинозы, занимающие основное место во всех его произведениях, не смешивать содержаний «адекватного» и «не адекватного» познания, так как между
— 10-
ними лежит непереходимая пропасть, причем различие между ними не сводится к различию представлений в узком смысле слова от производных от них понятий, то есть представлений же, с более широкой точки зрения. Спиноза разъясняет, что оба эти вида представления, — как представление в узком, так и представление в широком смысле слова, — оба не принадлежат вовсе к области «адекватного» познания, из которой, таким образом, абстракция современной логики исключена так же бесповоротно, как и непосредственное чувственное восприятие. Все это не принимается во внимание последователями релативизма в логике и Вольфовых терминов в своих выражениях; немецкие исследователи и переводчики продолжают переводить термином Vorstellung истинные идеи (ideae verae) Спинозы и обозначать термином Begriff, или (абстрактное) понятие, его метафизические реальности. Между тем, с точки зрения Спинозы, замена, например, выражений «идея» Бога, «идеи» субстанции, атрибутов, бесконечных модусов и так далее, выражениями «представление» или «понятие» Бога, или «представление» или «понятие» субстанции, атрибута и так далее, в смысле современной логики, так же абсурдно, как для современного естественника, имеющего в виду закон Иоганна Мюллера, сведение, например, вкусовых ощущений на ощущения зрительные. Закон специфичности восприятия органов чувств Иоганна Мюллера есть, может быть, наиболее подходящая аналогия для закона специфичности видов познания, устанавливаемого Декартов, и в особенности Спинозой, в их учении о границах и содержаниях адекватного и неадекватного познания.
