9.2.1. Дилеммы Евросоюза
Постепенно Евросоюзу стало ясно, что его геополитические цели не могут быть достигнуты на базе одной только общности ценностных ориентиров, что неизбежно приведет к возникновению долговременной буферной зоны внутри ЕС, но более или менее вне еврозоны
[269]. В отношении входящих в эту зону стран, самым различным образом нарушающих нормы либеральной демократии, приходится закрывать глаза на восточные особенности отправления власти в этих странах. ЕС намеревался достичь своих геополитических целей предоставлением субсидий буферным государствам внутри Евросоюза, а также долговременным принятием к сведению ранее лишь иногда допускавшегося дефицита демократии. Однако вызывающая агрессивность режима Орбана, который открыто провозгласил строительство нелиберального государства и своей политикой открытости на Восток создал угрозу международной безопасности, затруднила положение ЕС. Орбан загнал западные демократии в такое положение, когда они должны смотреть на него не как на изредка ошибающегося политика, а как на решительного противника либеральной демократии.
Венгерской особенностью в системе власти Орбана является то, что осуществляемая им перестройка осуществляется внутри Евросоюза и Венгрия двигается back to the future, от либеральной демократии назад, к полнокровному автократическому режиму. Даже внешние политические и экономические преграды складывания и консолидации мафиозного государства – Евросоюз и укорененность в мировой экономике – не могут принудить к изменению политического курса автократическое руководство, для которого мораль и демократические ценности не являются препятствиями в стремлении к концентрации власти и наращиванию богатства приемной политической семьи. Самоограничение не было характерно для правления «Фидес» уже и в 1998–2002 гг., только в то время отсутствие конституционного большинства в две трети парламентских мест не позволило ему показать свою истинную природу.
В то же время Евросоюз не может, да и не хочет вмешиваться в венгерские дела на уровне повседневной политики. Он усиливает давление, вызванное антидемократическими шагами венгерского правительства, однако при этом видно, насколько ограниченны средства, которыми Евросоюз пытается достичь восстановления демократических норм. Он вынужден вести дискуссии по отдельным вопросам, но в то же время практически не имеет легитимной возможности сделать объектом критики весь автократический контекст в целом. Евросоюз способен корректировать спорадические, разрозненные нарушения общих ценностных норм скорее с помощью посредничества, убеждения или судебных процессов, но не подготовлен к оказанию противодействия попыткам систематического разрушения либеральной демократии. Он успокаивает себя тем, что те, кто принят в клуб, не станут плевать на пол, во всяком случае не ежеминутно, поэтому у него и нет средств для борьбы с этими новыми привычками. В свою очередь, «Фидес», не смущаясь некоторым ущербом для своего престижа, крайне находчиво вносит коррективы, не затрагивающие суть новой системы власти. Венгерский пример проливает свет на недостаток Евросоюза, который заключается в том, что серьезное сообщество не может существовать без общего правового порядка, позволяющего эффективно наказывать за отход от ценностей сообщества. Это ограничивает круг ответных мер Евросоюза даже в случае самых серьезных шагов отдельных правительств, направленных против системы демократических институтов. В то же время ограниченность возможностей политического сообщества создает преграды на пути будущего развития европейского экономического сотрудничества.
Aнтикорру п ционн ы е меры международных организаций главным образом сконцентрированы на, так сказать, повседневных формах коррупции, на борьбе с ее отдельными случаями. Например, критике подвергаются качество и практика проведения конкурсов на госзакупки, поскольку это самая характерная опасность в западных демократиях. Международные организации, вероятно, видят и коррупцию второго типа, связанную с возвышающимися, получающими все большее влияние олигархами из криминального подполья, однако не желают заниматься ею, за исключением явлений международного масштаба, например наркоторговли, нелегальной миграции или проституции. Что же касается третьего, характерного для мафиозного государства типа коррупции, направляемого политиками с помощью неправомерных, внеэкономических средств, то его пока стараются просто не замечать, ведь в противном случае на Венгрию пришлось бы смотреть так же, как на автократические режимы и диктатуры, находящиеся за пределами Евросоюза. Неизвестно, что это – обман чувств или политическое заблуждение, во всяком случае международные организации не видят за деревьями леса, за коррупцией мафиозного государства. У них даже нет для него адекватного языка.
Некоторую фрустрацию у правительств развитых евросоюзных стран, вероятно, вызывает необходимость бессильно наблюдать за тем, как благодаря деятельности мафиозного государства налоги, уплачиваемые гражданами этих стран, увеличивают состояние приемной семьи. «Около 88 % от исчисляемой сотнями миллиардов форинтов стоимости тендеров на госзакупки, выигранных фирмами, входящими в сферу интересов Лайоша Шимички, имеют своим источником евросоюзные проекты. Хотя эта цифра может не отражать точной доли доходов этих фирм за счет средств ЕС, она все же указывает, насколько значительную часть их деятельности составляют проекты, финансируемые Евросоюзом. Еще более велика их доля в деятельности фирм Иштвана Тиборца (зятя Виктора Орбана) и Лёринца Месароша (главы муниципалитета Фелчута), которые также набрали заказов на миллиарды форинтов. Евросоюзные проекты составляют более 94 % общей суммы госзаказов, полученных фирмой ЗАО Elios Innovatív, одним из собственников которой является Тиборц, a у строительной фирмы главы муниципалитета Фелчута ООО Mészáros és Mészáros эта цифра составляет более 99 %»
[270].
С 2013 г., под влиянием резких дискуссий о положении в Венгрии, Европейский парламент по крайней мере начал выступать против систематического разрушения политических институтов либеральной демократии. Важнейшим документом в этой связи является доклад Комитета Европейского парламента по вопросам гражданских свобод, правосудия и внутренних дел, подготовленный Руи Таварешем
[271]. В этом докладе содержится уже не критика отдельных явлений, а критика режима, а также адресованный Комитету призыв «не только сосредотачивать внимание на отдельных (…) случаях нарушения правовых норм ЕС, но и давать соответствующие ответы на попытки какого-либо из членов ЕС системно изменить свой конституционный строй и правовой порядок, а также конституционную и правовую практику»
[272]. Применению такого подхода на практике пока мешает медлительность ЕС в области создания институтов и процедур. К тому же, помимо независимых от различных интересов бюрократических препятствий, эффективному ответу на нелиберальные эксперименты мешает и наличие реальных контринтересов: во-первых, «грязная партийная солидарность» (характеризующая как правые, так и левые партии), во-вторых, коалиционные интересы внутри ЕС, в-третьих, стремление к минимализации конфликтов с учетом необходимости защиты экономических интересов в критикуемых странах и, в-четвертых, более масштабные геополитические соображения.
